Питер Бигл - Соната единорогов

Она вздохнула, глубоко и нежно.

— Ау , Фина, ты так много потеряла оттого, что выросла не в Лас-Перлас.

— Да уж я думаю, — ответила Джой. Она уже совсем проснулась и старательно напоминала себе, что Абуэлита рассказывала про Лас-Перлас истории совершенно несусветные. — И она помогала? Хоть кто-нибудь от этой мази прозрел?

— La verdad! Люди, которые вообще ничего не видели, прозревали спустя недолгое время. Это правда, Фина!

Даже в отсутствие луны глаза Абуэлиты блистали от радости.

— Ну ладно, но только на Шейре нет золотых часов, уж это-то я знаю… — Джой осеклась, медленно поднялась на ноги и спросила так тихо, что Абуэлите пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее: — А что еще? Что вы туда добавляли?

— А вот тут мне придется немного подумать, — Абуэлита вздохнула, нахмурилась, почесала затылок. — Что же это могло быть? Что вообще у нас было? Листья, был один особенный лист, который приходилось размалывать. Знаешь, Фина, пока я буду вспоминать, попробуй найти немного золота. Сразу вспомнить такие вещи старухе трудно. Давай, топай, а я пока здесь посижу.

Абуэлита уселась на землю, сложила домиком пальцы, улыбаясь неизвестно чему, мирная и вечная, как дерево, а Джой, ощущая не то веселое счастье, не то отчаяние, заковыляла в темноте на поиски золота.

Насколько Джой знала Древнейших, специально искать их было совершенно бессмысленно. Они сами находили ее — или не находили. Помня об этом, она шла по опушке Закатного Леса, пока не добралась до равнины, на которой впервые увидела пасущихся и резвящихся юных единорогов. Тут она остановилась, пошире расставила ноги, сцепила за спиной руки и мысленно обратилась к Индиго. Слушай, я тебе не нравлюсь, не знаю, нравится ли тебе кто-нибудь вообще, вот только с Абуэлитой ты был очень мил. Так вот, я насчет Абуэлиты и насчет слепоты Древнейших, поэтому, если для тебя это хоть что-то значит, приходи сюда и мы поговорим. Ладно? Ладно, я думаю, ты придешь . А затем, поскольку она чувствовала себя совершенной дурой, идиоткой с головы до пят, добавила: Говорило «Свободное радио Вудмонта», передача окончена , и уселась, в ожидании, наземь.

Ко времени, когда Джой увидела его, солнце взошло уже высоко и музыка Шейры, обычно вскипавшая на заре и понемногу стихавшая на протяжении утра, выцвела до сладкого шепота. К великому ее удивлению, Индиго пришел в человеческом облике, и она встала, чтобы поздороваться с невысоким юношей, приближавшимся к ней по равнине.

Их разделяло несколько играющих Древнейших, не обращавших на Джой и Индиго никакого внимания. Юноша показался ей усталым, почти некрасивым.

— Спасибо, что пришел, — сказала она. Индиго окинул ее долгим, холодным взглядом и Джой впервые увидела размытые сине-зеленые пятнышки в уголках его глаз.

— Да, — сказал он, поняв на что она смотрит. — Да, и что дальше? Что ты мне хочешь сказать?

Джой заговорила быстро, стараясь помешать себе думать.

— Нам нужно золото. Мне и Абуэлите.

Выражение лица Индиго не изменилось ни в малой малости, однако он заморгал, и Джой сочла это своим личным триумфом.

— Это для ваших глаз, для всех вас, мы расплавим золото и приготовим что-то вроде мази. Абуэлита знает — как. Но только надо спешить, потому что Граница может передвинуться в любую минуту.

Она ожидала взрыва издевательского смеха, ожидала его все утро, понимая, что важнее всего то, что последует за ним. Однако Индиго вновь удивил ее, сказав лишь, после недолгого молчания:

— У меня нет золота. Если тебе нужно золото, попроси его в «Папас Музыке».

— Мне он его не отдаст, — сказала Джой. — А тебе отдаст все до последней крохи. И сейчас у него золота куда больше, чем в день, когда ты пришел к нему. По-моему, он обзвонил, собирая его, всех своих друзей, всех, кого знает.

— Понятно. Стало быть, я должен продать мой рог, а золото отдать тебе.

Странное спокойствие Индиго пугало Джой сильнее, чем надменность, которой она ожидала. Пара совсем молоденьких единорогов прогарцевала мимо на длинных ногах, театрально сражаясь коротковатыми рогами и пыхтя, как паровозы. Налетел ветерок, принесший из гущи Закатного Леса надушенную пыльцу желтых цветов шайя .

— Да, — сказала Джой. — Именно так. Об этом я тебя и прошу.

Индиго потряс головой — изумленно, насмешливо, быть может, все сразу.

— Я должен очень точно понимать, о чем ты меня просишь. Ты хочешь, чтобы я остался голым — без рога, без золота, в твоем мире, где золото это все, где я, не имея денег, обращусь в ничто, в полное ничто, будь я даже с Шейры и будь я Древнейшим. И если я сделаю это, твоя бабушка состряпает волшебную мазь, которая позволит моему народу прозреть. Я правильно тебя понял?