Питер Бигл - Соната единорогов

Джой обняла ее, одновременно бросив опасливый взгляд на сверкающее небо.

— Нам лучше уйти в лес. В любую минуту могут появиться перитоны .

Индиго исчез, не сказав ни слова.

— Перитоны , — гладя Джой по волосам, Абуэлита попробовала слово на вкус. — Перитоны . Звучит приятно.

Она глянула через плечо Джой и ласкающая внучку рука ее вдруг замерла. Джой быстро обернулась. К ним приближался Лорд Синти.

Джой не помнила, чтобы ей приходилось видеть черного единорога при свете дня: он был знаком ей как существо зари и заката, сумерек и теней, всегда близкое, но никогда не различимое полностью. Теперь же он, неторопливо идущий к ним в свете солнца, выглядел еще более черным, таким черным, что все, кроме его черноты, резью отзывалось в глазах Джой. Голову он держал высоко, отчего корка, запечатлевшая его глаза, бирюзой сверкала под солнцем, и музыка Шейры звучала ближе, чем когда-либо на памяти Джой, резвясь вокруг него, будто эскорт дельфинов. Нелепая мысль мелькнула в ее голове: Это он для Абуэлиты расстарался . Джой чувствовала, как в горле ее теснятся смех и слезы.

Синти миновал ее, словно и не узнав, и подойдя к Абуэлите, склонил черный рог и коснулся им подола ее платья. Абуэлита медленно, зачарованно протянула руку, чтобы притронуться к рогу там, где он выходил изо лба Лорда Синти.

— Мне это снилось, — сказала она. — Ты снился мне.

— Мы снились друг другу, — отозвался Лорд Синти. Голос его угомонил скачущие мысли Джой. — Добро пожаловать, Алисиа Ифигениа Сандовал-и-Ривера.

— Алисиа Ифигениа Жозефин, — поправила его Абуэлита.

Она сжала руку Джой, но смотреть продолжала на Синти. Черный единорог сказал:

— Иногда, один только раз за долгие годы, случается, что сон из вашего мира соприкасается со сном Шейры. Очень редко, но случается.

Далеким, изумленным краешком сознания Джой отметила, что слышит Синти по-английски, между тем как Абуэлита отвечает ему на беглом испанском.

— Редко, ты говоришь? Тебе стоило бы побывать в пансионе-интернате «Серебристые сосны». Там полным-полно старух вроде меня и всем им снятся места наподобие этого. Да и чем нам еще заниматься, ну, скажи, чем? Если мне, как только я попала туда, каждую ночь, ночь за ночью, снился ты, кто знает, что снилось тем, другим viejas?

Она погладила Синти по шее и Джой увидела, как старейший из Древнейших, изогнулся под ее ладонью, точно домашняя кошка.

— Но ведь и ты мне снилась, — сказал он, — а я не старушка из «Серебристых сосен».

Он повернул слепое лицо к Джой.

— Когда ты впервые пришла, я решил, что ты это она. Подумал, что мне приснилось не то время.

Свободной рукой Абуэлита обвила плечи Джой.

— Так моя Фина и есть я, только лучше. Новая усовершенствованная модель, — лицо ее посерьезнело, она положила ладони на глаза черного единорога. — Ты мне не снился слепым, pobrecito . Что это?

— Это произошло с ними со всеми, — сказала ей Джой. — Сначала со старшими, потом… с малышами.

Она подумала о Турике и ей захотелось, чтобы он был с ними.

Абуэлита снова коснулась глаз черного единорога.

— Так, надо будет припомнить, что мы делали с этим в Лас-Перлас. Мы были слишком бедны, чтобы ходить к докторам, но что-то у нас было… Я вспомню.

И оглядев луг, она удовлетворенно вздохнула.

— Ну-с, — сказала она. — Кто мне тут все покажет?

Ручейная ялла некоторое время ревновала Джой к Абуэлите. У самой у нее семьи никакой не имелось — лишь полная осведомленность обо всех остальных яллах , присущая каждой из них, как бы ни были они одиноки, — и поняв, насколько близки Абуэлита и Джой, она немедля сочла себя отвергнутой. Странно, но она понимала, что один человек может занять место другого, или думала, будто понимает. Возраст Абуэлиты был для яллы поразительным чудом, а морщинистая смуглая кожа и белые волосы — подарком, которому она безмерно завидовала.

— Если ты можешь каждую минуту проводить время с кем-то настолько прекрасным, — резонно заявила она Джой, — зачем тебе возиться с заурядной ручейной яллой?

Русалочка не желала и близко подходить к Абуэлите, пока та однажды не уселась мирно на бережку, побалтывая в воде подагрическими ногами, и не принялась читать вслух из книжки, принесенной Джой в рюкзачке. Джой благоразумно удалилась с Туриком, а несколько часов погодя, вернувшись в одиночестве, обнаружила обеих спящими. Голова ручейной яллы покоилась на коленях Абуэлиты, мокрые, паутинные ручки крепко сжимали книжку с картинками.