Надя Яр: Берег

Продавец указал рукой на далёкий блестящий клык горы Млех. В зыбкой высоте скалы казались белыми, как иссушённые кости, и мы даже на расстоянии почувствовали, какая адская там когда-то стояла жара.

— Я ушёл в ополчение в числе последних, как раз перед тем, как Его Величество обьявил всеобщий призыв. Первые дни войны ополченцев было немного, несмотря на Королевский клич к оружию. Оно понятно, ведь где это видано, чтобы к оружию вместе с воинами призывали пекарей, лавочников, ювелиров? А много кто вообще не хотел воевать. Эти люди точили зуб на Короля из-за того, что слуги Его Величества в Гражданскую обидели их близких, и многие говорили, что Дьен всего лишь хочет расправиться со своими врагами, да и на троне будет смотреться ничуть не хуже Карварана II… А потом установили связь с нашей западной армией, и оказалось, что полчища Дьена полностью состоят из живых мертвецов, а не только, как все было думали, авангард. Дьен и правда решил расправиться со своими врагами, но во враги он себе записал всю страну. Когда наши отбили назад несколько деревень, оказалось, что Дьен скормил всех их жителей трупам.

Малыш поднял вверх указательный палец, прося внимания, и показал пустой кувшин.

— Флэш? — продавец тут же подлил в джезву воды. Малыш просиял.

— А дальше?

— Дальше… Мертвецы замкнули город в огромное кольцо. Я тогда уже ушёл на запад с отрядами Бенбоу. Мы были вон там… Потом пришло пополнение, и мы узнали про этого шустрого адвоката. Вы знаете Льготное уложение?

— Это про компенсации? — спросил Малыш.

— Вроде того. Уложение даровало льготы тем, кто пострадал от сторонников Его Величества в Гражданской войне, и их родственникам, даже внукам. Вроде как ты ничего не должен государству, кроме законопослушания и подоходного налога. В мирное время государству от человека ничего больше и не надо, но тут явились эти мертвецы. Один богатей решил освободить от призыва своих сыновей. Уж и не знаю, на что он рассчитывал, если бы Дьен победил. Может, подлизываться собрался… к прожорливым трупам. Ну, он пошёл к адвокату по имени Хин, и тот написал ему грамоту о том, что их семья «пострадала от слуг режима» — это там так стояло — и сражаться они не обязаны. Отличная вышла грамота, не придерёшся. К ним и не придрались — уложение всё-таки издал Король; и тут этот Хин учуял большие деньги. Другие адвокаты отказывались составлять эти грамоты и попытались даже прибить Хина, но он снял верхний этаж Башни Радуг, поставил охрану, дал обьявление в подкупленную газету — и наутро к нему поползли все трусы, предатели и мерзавцы, какие только нашлись в столице.

Продавец протянул Малышу полный кувшинчик флэша. Малыш подул на него, отхлебнул и уставился на Башню Радуг. Он почти лёг на спину, присматриваясь к вершине Башни, так она была высока.

— Мой брат Кью был как раз из таких. Наш отец смылся из замка Дэй как раз перед тем, как замок осадили люди Короля. Отец служил там поваром. Умный был человек, не то что… Ладно. Он поехал в деревню на рынок и узнал, что из города идёт конница Бенбоу. Отец выпряг коня и галопом назад, предупредить — а в замке ему говорят, ничего, мы их тут всех и положим… Отец сунул матери в руки сына — это, значит, меня — схватил что было под рукой и вон оттуда чёрным ходом. Они с матерью вовремя ушли, потому что всех слуг, которые там остались, во время осады сьели, как только кончился провиант. Кью родился уже в конце Гражданской войны и занимался всю жизнь ерундой — писал какие-то пасквили, вылетел из университета… Я тогда уже работал и был женат. Перед самым призывом я пошёл звать Кью в ополчение, а он мне говорит: «Не пойду воевать за этот кровавый режим. Я всю жизнь не поднимал головы, а будь отец не такой расторопный, я бы не родился на свет, а твои кости глодали бы крысы во рву.» Ты спятил, говорю, там же войско живых мертвецов! Если мы не уложим их назад в землю, то наши кости точно обглодают. Что там за войско, — говорит Кью — я не в курсах, и мертвецов не видал, зато не раз видел мастера Ди. Он ехал по улице в роскошной тачке, в костюме из танского шёлка и с королевским кольцом на пальце левой руки — а знаешь, что раньше делала эта рука?

— А что? — спросил Малыш.

— Ну, — продавец поморщился, — какая разница… Я ему говорю, брат, ты что? При чём тут мастер Ди, когда все идут драться за общее дело! Он мне: у нас, видно, разные взгляды на то, что такое общее дело. По-моему, каждый человек имеет право сам решать, какое дело у него с кем общее. А от страны, которая хочет это решать за всех, меня просто тянет блевать. Я ему: ты же взрослый, ты получил гражданскую печать, ты же клятву давал! Тут в городе отец и мать, и все твои друзья, какие ни есть, моя жена и остальные жёны, матери и отцы — а ты клялся им в верности. Ты же не Короля, а людей предаёшь! А он мне: «А разве я мог не принести эту клятву? Я бы тогда не получил гражданских прав! Такие клятвы я в грош не ставлю. Пускай про верность говорят те, кого не предала власть. Потому что страна, в которой Ди ходит в начальниках СБ — предательская с ног до головы.» Ну, я ему под ноги плюнул и ушёл, а потом мне рассказали, что было дальше. Когда обьявили призыв, Кью сломя голову помчался к Хину просить отмазку.