Валерий Моисеев - Саркофаг

После этого ему пришлось объясняться с Пабло, который и слышать не хотел о том, чтобы в его отряде находился томинофер.

- Ты предлагаешь мне компромисс с тем, кто убил моих родных и близких? - схватив Стилета за грудки, кричал он, побелев от бешенства. - Если ты сам не пойдешь и не убьешь, его я сам сделаю это!

- Вообще-то если бы не Том, то Ольга погибла бы, - предпринял отчаянную попытку образумить Пабло Влад.

- Забирай своего распрекрасного нового друга, женщину и второго русского и убирайтесь вон из моего отряда на все четыре стороны! Пока я здесь хозяин, томиноферов не будет в моем отряде! Я готов терпеть их только в качестве подопытных кроликов.

- Это нерационально, - пришел на помощь друзьям Хулио. - Я бы сам охотно убил этого огромного ублюдка, повинного в смерти наших людей. Если бы не одно но.

- И ты туда же? - раздраженно прикрикнул на него Пабло. - Говори, не томи, что там у тебя?

- Мы надеялись, что Стилет приведет нам одного томинофера. О том, что мы получим в свое распоряжении сразу двоих, мы не смели и мечтать. Пабло, поверь мне - это очень большая удача! - воскликнул коротышка. - Начать с того, что мы не знаем, как именно отреагирует организм томинофера на наш препарат. Быть может, он просто сойдет с ума или возьмет да и окочурится? Для чистоты эксперимента нам необходим контрольный экземпляр томинофера и Стилет нам его нежданно-негаданно предоставил. Его за это не ругать надо, а благодарить!

Слова Хулио, казалось, поставили командира повстанческого отряда в тупик, и он завис словно компьютер, получивший некорректные, противоречащие друг другу установки. Он понимал, что в словах коротышки присутствует рациональное зерно, но не мог ничего поделать со своей ненавистью ко всему томиноферскому племени.

После затянувшейся паузы он, наконец, сделав над собой видимое усилие, хрипло произнес:

- Ладно, пусть пока остается! Но передайте ему, чтобы не попадался мне на глаза! Я за себя не ручаюсь! Влад, прими мои извинения, я погорячился и был неправ!

После этого Пабло сделал рукой нетерпеливый жест означающий, что все могут выметаться, и он хочет остаться наедине со своими мыслями.

Константин и Хулио, получившие в свое распоряжение гигантскую морскую свинку, в лице томинофера, были счастливы словно дети. Они незамедлительно приступили к апробации своего адского снадобья. Скорый на язык Хулио, с подачи Ольги, назвал препарат 'саркофагом для томиноферов'. Название было встречено на ура, так как, всем импонировала мысль, что 'саркофаг' окажется тем самым гробом, в котором сгинет вся раса томиноферов.

Весь лагерь сбежался смотреть на то, как пленному гиганту вводили 'саркофаг' в первый раз. На первых порах подопытного заставляли обнять ствол дерева, после это его запястья стягивали огромными трофейными наручниками. Повстанцев приготовившихся лицезреть сцену мучительной смерти томинофера, ждало жестокое разочарование. Они с негодованием наблюдали, как пленный гигант, спустя несколько минут после внутривенного введения 'саркофага', судя по всему, начал получать обалденный наркотический кайф. Взбешенных людей пришлось отгонять, применяя силу, так велико у них было желание поквитаться с гигантом за всю их расу, воспользовавшись его беспомощностью.

Что любопытно, никто не пробовал набрасываться с кулаками на Тома. Во-первых, он был по-прежнему вооружен, во-вторых, он и без оружия мог уложить добрую половину повстанческого лагеря. Но самое дикое было в том, чудовищный Том оказался настоящим душкой, и вся лагерная детвора неожиданно привязалась к нему.

Не один суровый повстанец, с улыбкой наблюдавший как Том играет с визжащими детьми в страшного людоеда, всерьез задумывался. Детей трудно обмануть притворным хорошим отношением, они сразу же учуют фальш. Получалось, что Том действительно был не таким уж и плохим парнем. Женщины, сначала испуганно отгонявшие своих чад от гиганта, закованного в черную блестящую броню, вскоре кардинально изменили свое к нему отношение. Они знали, что если с их детьми возится Черный Ангел, как они за глаза прозвали Тома, с ними не может случиться ничего плохого.

Как-то Сенсей поинтресовался у Ольги:

- А почему ты назвала этого дылду Томом?

- Ну, я могла бы назвать его и Арчибальдом. Но мне показалось, что к томиноферу Том подойдет больше, - улыбнулась она.

Во взаимоотношениях Сенсея, Влада и Ольги, вроде бы ничего не изменилось. Но с появлением Тома, они превратились в чисто дружеские. Друзья связывали это с тем, что Ольга никак не может простить им того, что из той жуткой ситуации, в которой она оказалась, ей пришлось выкручиваться самой. И она с честью выдержала это испытание, выйдя из него с гордо поднятой головой, вдобавок с таким ценным приобретением, как Том.