Валерий Моисеев - Сфинкс

Вскоре сэр Роберт, нашел весьма остроумный, по его мнению, способ разрешить проблему с провиантом для своего любимца. Он поручил дворецкому отправить какого-нибудь мужика посмышленее в цыганский табор, что остановился неподалеку от соседней деревни. То обстоятельство, что добираться до него нужно было, через глухую лесную чащу, было как нельзя кстати. Мужику было выдано несколько звонких монет, одна из которых предназначалась ему, для передачи старшему в таборе цыгану. Требовалось срочно найти кормилицу для грудного ребенка.

На недоуменный вопрос старого цыгана, почему родители ребенка не найдут для него кормилицу из женщин своего круга и вероисповедания, посланец признался, что ребенок был зачат в грехе. Именно поэтому его родители предпочли оставить свои имена и положение в тайне. Если они наймут женщину из деревни, то позорная тайна тут же станет известна всей округе.

Цыганский барон выкурил не одну трубку, прежде чем дал свое согласие. Что-то во всем этом ему определенно не нравилось. Тем не менее, польстившись на легкие деньги, он отправил с посланником уже немолодую толстую цыганку с огромными, словно дыни грудями. Пересчитывая полученные в оплату деньги, барон предупредил посланника, что тот лично отвечает перед ним за то, чтобы с его женщиной ничего не случилось. Тот легкомысленно дал согласие и, радуясь удачно выполненному поручению, повел женщину через лес в сторону имения сэра Хаксли.

Дворецкий встретил женщину, как и было условлено в маленьком охотничьем домике, принадлежавшем сэру Роберту. Щедро наградив человека приведшего цыганку, дворецкий отослал его восвояси. После чего удалился и сам. Цыганка была немало удивлена, когда из небольшой комнаты в сторожке вышел незнакомый благородный господин. При его появлении она встала и уже хотела бежать к двери, когда увидела, что тот нежно прижимает к груди завернутого в дорогие пеленки ребенка. Сразу успокоившись, кормилица распустила свой корсаж и вытащив огромную грудь с торчащим фиолетовым соском протянула руки для того чтобы взять ребенка.

Сэр Роберт, а это был именно он, с глубокой нежностью в затуманившемся взоре, протянул свое дитя цыганке.

— Об одном прошу, добрая женщина, накормите его как следует! — попросил он.

— Как зовут мальчонку ваша светлость? — из вежливости спросила цыганка.

— Томми! — ласково ответил сэр Роберт. — Моего мальчика зовут Томми.

Это было последнее, что несчастная женщина успела услышать. Едва она приняла из рук отца ребенка, как в том месте, где у дитяти должен был быть жадно ищущий грудь кормилицы ротик, дорогую кружевную пеленку прорезали два кривых, острых ножа. Прежде чем цыганка успела скинуть с себя кошмарное создание, Томми уже вгрызся ей прямо в обнаженную грудь. Во все стороны брызнула кровь. Женщина попыталась закричать, чтобы позвать на помощь, но вместо крика из ее рта вырвалось лишь хриплое бульканье, а следом хлынула черная кровь из истерзанного легкого.

На следующий день к дворецкому прибежал напуганный посыльный, тот самый который привел к нему цыганку. Он сказал, что кормилица так и не вернулась к вечеру в табор, как было условлено. Дворецкий принес эту тревожную весть сэру Роберту, на что тот холодно посоветовал, поискать женщину в лесу. Ее могли задрать волки, бродячие собаки. Поговаривали, что в лесу появились солдаты дезертиры. Да мало ли что могло произойти с одинокой женщиной, пошедшей через лесную чащу без крепкого, вооруженного провожатого?

Видимо цыганского барона все же не удовлетворили предложенные ему объяснения. Через неделю поле того, как табор неожиданно снялся и ушел в неизвестном направлении, посыльный был найден в лесу повешенным.

После этого сэр Роберт начал сезон охоты на бездомных бродяг и одиноких пьяниц. С ними дело обстояло довольно просто. Удар суковатой палкой по голове, посреди лесной глухомани и вся недолга!

Проблемы начались тогда, когда народ из окрестных деревень стал замечать, что куда-то вдруг разом пропали все местные бродяги и попрошайки, бывшие на протяжении многих лет неотъемлемой частью местного пейзажа. Это обстоятельство весьма озадачило местного констебля. О чем он и не преминул при встрече простодушно поделиться с сэром Робертом Хаксли, бывшим негласным предводителя местного дворянства.

Пронзительный звон этого первого тревожного колокольчика заставил сэра Роберта предпринять весьма решительные шаги. Он счел за благо не ждать того момента, когда ситуация выйдет из-под контроля, и счел за лучшее переехать в свой Лондонский дом. Естественно, что Томми, к тому времени изрядно выросший, отправился в столицу вместе с ним.