Terry Pratchett - Маскарад (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)

– ТЫ ЧТО, И МНЕ ПРОПИШЕШЬ ЦУКРОЗУ С АКВОЙ, ПО ОДНОЙ ЛОЖКЕ ТРИ РАЗА В ДЕНЬ?

– Подслащенную воду? О нет, ты же сам знаешь, это только для неверующих. Ну же, давай, закатывай рукав. И не веди себя как маленький мальчик. Чтобы причинить тебе вред, нужно очень постараться, ты ведь все-таки Смерть.

Пальцы матушки коснулись гладкой кости. Ничего особенного, щупала она руки и похуже. На этих, по крайней мере, плоти нет и никогда не было.

Она помассировала кость, немножко подумала, потом ухватилась покрепче, резко повернула…

Послышался щелчок.

– ОЙ!

– А теперь попробуй, как там, у плеча.

– Э-Э. ГМ-М. ДА. И В САМОМ ДЕЛЕ, ТЕПЕРЬ МОЯ РУКА ХОДИТ КУДА СВОБОДНЕЕ. ДА, ТОЧНО. НУ НАДО ЖЕ! БОЛЬШОЕ ТЕБЕ СПАСИБО.

– Если опять начнет беспокоить, ты знаешь, где меня найти.

– СПАСИБО. БОЛЬШОЕ ТЕБЕ СПАСИБО.

– Собственно, ты найдешь кого угодно и где угодно. Но лучше всего заходи утром во вторник. В это время я обычно дома.

– Я ЗАПОМНЮ. ЕЩЕ РАЗ СПАСИБО.

– Значит, договорились. Тебя я принимаю по вторникам. В другие дни постарайся не заглядывать. Ты все-таки не совсем обычный посетитель. Не хочется лишний раз встречаться. Без обид.

– СПАСИБО.

Смерть двинулся прочь. Мгновение спустя с того места, где лежала корова, донесся едва заметный вздох. Это и еще то, как кожа слегка осела, отметило переход от живого животного к остывающему мясу.

Матушка взяла на руки мальчика и положила руку ему на лоб.

– Жара больше нет, – произнесла она.

– ГОСПОЖА ВЕТРОВОСК? – окликнул Смерть уже от двери.

– Да?

– Я ПРОСТО ДОЛЖЕН ЗНАТЬ… А ЧТО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ БЫ Я… ВЫИГРАЛ?

– В карты, ты имеешь в виду?

– ДА. ЧТО БЫ ТЫ ТОГДА ДЕЛАЛА?

Осторожно положив младенца на солому, матушка улыбнулась.

– Ну, для начала, – призналась она, – я сломала бы тебе твою чертову руку.

Агнесса долго не могла заснуть: на новом месте всегда плохо спится. Большинство ланкрцев, как гласит пословица, ложатся с петухами, а встают с коровами [3] Э-э… то есть ложатся спать в то же время, что и петухи, а встают в то же время, что и коровы. Подобные неточные определения и порождают потом всякие грязные сплетни. . Но она присутствовала на вечернем представлении, а потом смотрела, как убирают декорации, как уходят актеры (или, в случае с младшими хористами, как их уводят в комнатушки в самых дальних закоулках здания). И вскоре не осталось никого, кроме Уолтера Плюма и его матери, которые убирали сцену после представления.

Агнесса направилась к погруженной в сумерки лестнице. Те немногие свечи, что еще горели в зрительном зале, достаточно разбавляли мрак, чтобы можно было различить колыхание теней у ступенек.

Лестница начиналась у задника сцены. От падающего занавеса ее отделяли лишь хрупкие поручни, и вела она не только на чердаки и склады, размещающиеся на верхних этажах. Эта лестница была также единственным путем к скрытым от глаз, вознесенным к потолку Оперы площадкам, на которых люди в плоских шляпах и серых комбинезонах с помощью всевозможных блоков и приспособлений творили магию театра…

На одном из помостов над сценой маячила фигура. Агнесса различила ее только потому, что фигура вдруг шевельнулась. Человек стоял на коленях, во что-то вглядываясь. Во мрак.

Агнесса сделала шаг назад. Лестница скрипуче запела.

Фигура подскочила. Вспыхнул квадратный зрак желтого света. Луч пригвоздил Агнессу к кирпичной стене.

– Кто там? – она подняла руку, защищая глаза.

– А там кто? – ответствовал голос. И через мгновение: – О!… Пердита?

Человек двинулся к ней. Следуя его шагам, широкими взмахами перемещался и луч света.

– Андре? – спросила она.

Ей очень хотелось попятиться назад, но отступать было некуда, разве что сквозь кирпичную кладку.

И внезапно он оказался вместе с ней на лестнице, вполне обычный человек, вовсе не тень, и в руке он держал очень большой фонарь.

– Что ты здесь делаешь? – осведомился органист.

– Я… я просто шла спать.

– Ах да. – Он сразу немного расслабился. – Кое-кто из ваших живет в комнатках наверху. Администрация сочла, что так будет безопаснее, чем если бы вы возвращались домой по ночному Анк-Морпорку.

– А ты что здесь делаешь? – Внезапно Агнесса осознала, что, кроме них, за сценой уже никого не осталось.

– Я… я осматривал место, где Призрак пытался задушить Крипса.

– Зачем?

– Чтобы удостовериться, что сейчас все в порядке. Для чего же еще?

– А разве работники сцены об этом не позаботились?