Элизабет Хэнд: Жена Зимы

— Зачем вы пытаетесь разрушить дом? — раздался женский голос.

Я обернулся. Позади стоял Зима, засунув руки в карманы джинсов и ухмыляясь; бейсболка была так сдвинута на затылок, что козырек смотрел почти в небо. Рядом с ним находилась женщина, едва достающая ему до плеча, такая тоненькая, что сначала я принял ее за подростка — подумал, может, какая-то девчонка заехала сюда на велосипеде или напросилась покататься в кузове грузовичка Зимы. Но фигура у нее была не детской, а глаза — и подавно.

— Джастин, — Зима расправил плечи и перешел на насмешливо-официальный тон, — я рад познакомить тебя с моей женой. Вала, это Джастин.

— Джастин, — Она повторила мое имя так, что у меня мурашки побежали по загривку, она словно пробовала его на вкус. — Глеур миг ау кюннаст тер. По-исландски это значит «приятно познакомиться».

Вообще-то она говорила без акцента, хотя скорее на английский манер, чем на американский. И уж точно не походила ни на кого в штате Мэн, хотя и была одета вполне нормально: черные джинсы и черная футболка. На ней были какие-то странного вида синие ботинки на толстой подошве, и я подумал, что такие, наверное, носят в Исландии. И еще ярко-синяя ветровка. У нее были длинные, прямые черные волосы, собранные в два хвоста — единственное, что придавало ей сходство с девчонкой, — а также чуть раскосые глаза, небольшой рот и светлая кожа — я в жизни не видел никого настолько белокожего.

Вот от глаз меня в дрожь и бросило. Они были удлиненные, узкие и очень-очень темные, настолько темные, что зрачка не разглядеть. И не карие, а синие — темно-синие, почти до черноты. Я никогда прежде не видел глаз такого цвета, и теперь, когда увидел, не очень-то они мне понравились. Они были холодные — не то чтобы недоброжелательные или злые, а просто холодные. Или это я похолодел от взгляда на них.

И хотя она казалась молодой — потому что была худощава, и в волосах совершенно не было седины, а на лице морщин, — но отчего-то было ощущение, будто она притворяется молодой. Как когда кто-то притворяется, будто любит детей, а на самом деле это не так. Хотя у меня не сложилось впечатления, будто Вала не любит детей. Скорее у нее был озадаченный вид, как будто мы ей казались не менее странными, чем она — нам.

— Вы так и не ответили, почему пытаетесь сломать дом, — настаивала она.

Я пожал плечами.

— Да мы вообще-то не пытаемся. Мы просто кидаем всякие штуки в окошко.

Коди посмотрел на Валу и стал искать новые камушки для нашего занятия.

Вала невозмутимо взглянула на него.

— Твой друг очень груб.

Она оглядела Коди с ног до головы, потом двинулась к шалашу. Он находился в развилке здоровенного старого клена и был построен так основательно, что при желании там можно было жить — только вот крыши не было.

— Что это за дерево? — обратилась она к Зиме.

— Красный клен, — откликнулся он.

— Красный клен, — пробормотала Вала. Она провела рукой по стволу — погладила его, словно кошку. — Красный клен…

Вала повернулась ко мне.

— Ты построил этот дом? Сам?

— Нет.

Вала ждала, с таким видом, словно с моей стороны было бы грубостью не ответить подробнее. Потому я подошел к ней и неловко остановился, глядя на основание шалаша.

— Мне помог Зима. То есть ваш муж — мистер Зима.

— Мистер Зима.

Внезапно Вала рассмеялась, забавно, как совсем маленький ребенок.

Секунду спустя я засмеялся тоже.

— Так значит, я миссис Зима? Но какая жена подойдет Зиме — может, Весна?

При этих словах она состроила такую мину, словно знала, как глупо это звучит, а потом взяла меня за руку. Она притянула меня так, что мы оба прижались к дереву вплотную. Я был смущен — может, в Исландии и принято так себя вести, а здесь, в штате Мэн, — точно нет, — но одновременно с этим и польщен. Польщен тем, как она на меня смотрит — краем глаза, и как улыбается — не как ребенку, а как взрослому… в общем, словно она знала какой-то секрет и вела себя так, будто я его тоже знаю.

Я, конечно же, ничего такого не знал. Но все равно было клево, что она так думает. Она выпустила мою руку и снова стала трогать дерево, поглаживая пятно лишайника.

— В Исландии нет деревьев. Ты знал? Совсем нет деревьев. Их все срубили давным-давно и построили дома, или корабли, или заготовили дрова. И с тех пор у нас нет деревьев — только камни и кусты, достающие вот досюда…

Она указала себе по колено, потом постучала по стволу клена.

— И еще вот такое — лишайник и мох. Знаешь, у нас есть на этот счет одна шутка, — она вздохнула, — что нужно делать, если в Исландии ты заблудился в лесу?