Раиса Крапп - Пересекающий время. Книга вторая - Адоня, посвященный герметик.

– Почему ты так хорошо осведомлен о делах землян?..

– А я-то кто? – рассмеялся Эстебан. – Это ты у нас инопланетянка! Я Графу гораздо ближе, чем ты, – соплеменник.

– Говори дальше.

– Тебе интересно? Так вот, твои Разведчики, они как послушные детишки, которые давно родителей переросли. Они так многотерпеливы, покорны, покладисты, что никому и в голову не приходит их бояться… А представь, что однажды дети не послушались, да при этом пустили в ход весь арсенал своих способностей. Ну и? Против Разведчиков некого ставить, разве что уничтожить физически. Да и это не так-то легко выполнить, если они запросто читают чужие мысли и обладают возможностью блокировать замышленное против них. Вот эту силу я хочу поставить себе на службу. Мне только ключ к ней нужен был. Я долго ломал голову, как это сделать. Мне нужен именно Граф, не годится никто из Отряда – Граф немедленно пресек бы любую "деятельность", раскрутил бы все дело и непременно вышел бы на меня, а против него мне не выстоять. И тут вдруг появляешься ты! Как чудо, как подарок судьбы! Ключ к Графу! Разумеется, я не ожидал, что с тобой будет столько мороки. Проклятие – ты владеешь теми же знаниями, что и я! Откуда?! Это мне до сих пор непонятно. Я рассчитывал, что будет примерно, как с твоим Лиентой – вот такой ты должна была стать. Завладев твоим сознанием, я вернул бы тебя Графу. А перед тобой он раскрыт, у вас любовь, вы с ним "душа в душу"! И вот у нас на троих – одно энерго-информационное поле. А уж эту лазейку в его подсознание я бы использовал на сто процентов! Ну, согласись, придумано гениально.

– А зачем все же, Эстебан?.. Цель?.. – Адоня едва смогла пошевелить губами и не понимала – от леденящего ветра, или ее сковала жуткая бездна истины, которая открылась ей за откровениями Эстебана.

Он сжал губы.

– Они будут знать меня. Все. Я буду сильнее их всех, всей их Галактической Лиги! Я буду великим! Я заставлю их всех признать! И я буду первым бессмертным, я хочу стать бессмертным! А когда они все признают меня, когда за мной будет высшая власть – власть у того, у кого сила, так всегда было! – тогда они сделают меня бессмертным! Нелепые, ветхозаветные нормы морали – удила. Почему бессмертие – нельзя? Мне – можно!

– Ты безумец…

Он расхохотался.

– Нет! Впрочем, гениев часто принимали за безумцев. Теперь ты знаешь все – я был с тобой откровенным до конца. Ну! Какие возможности – ты разве не понимаешь? Мои предложения тебе тоже были искренними – решай, ты со мной? Да ведь и решать нечего: быть убитой вот здесь или жить во славе, иметь неограниченную власть, иметь все! И жить вечно!

Адоня молчала.

– Ты задумалась? Надеюсь, ни о том, в чем тут мой просчет и как ты им воспользуешься? Тебе не обхитрить меня – шанса я тебе ни единого не оставлю. Вот сейчас, здесь, ты впустишь меня в свое подсознание, ты станешь моей… Только тогда я поверю тебе, когда моя душа у нас будет на двоих.

– Ты безумец… у тебя ничего не получится с Андреем… Ты расшибешь о него лоб…

– Жаль… жаль… Разочаровала… Что ж, значит, ты и не была меня достойна. А насчет "не получиться" – все получится. Через Лиенту. Этот – мой. Лиента Графу близок, у них тоже есть связь на тонких полях, это ты опротестовывать не станешь? Ну, прощай теперь. Я немножко отойду в сторону, полюбуюсь, как это все будет. Когда он тебя добьет, он прикончит остатки себя, если они еще вдруг сохранились Эстебан исчез, но, потрясенная его чудовищным откровением Адоня не заметила – куда и как, да и безразлично ей было. Главное – она должна продолжать бороться. Даже мысли о поражении – предательство, подлость! Предать Андрея, Лиенту, Линду… всех! Нет! Драться за них, до последнего предела и за пределом! Несколькими минутами раньше у нее мелькнула мысль, что этот мир – простая и надежная ловушка, здесь так легко оборвать ее человеческое существование, потому что этому миру, где зло разлито в самом воздухе, она сейчас ничего не в силах противопоставить… Но теперь – нет, Эстебан! Нет! И будь ты проклят!

Лютый холод, тошнотворная слабость… Если бы хоть чуточку согреться… Кажется, что даже мысли испаряются, как дыхание.

Азгард дрожал и нервно перебирал ногами. Адоня заметила, что он пытается зайти на подветренную сторону скального обломка. Верно, Азгард! На подветренной стороне гораздо тише!

Перед Адоней возвышался длинный скалистый гребень, похожий на хребет исполинского животного, он мог послужить хорошим прикрытием. Азгард оступился раз, другой, захромал. Здесь можно было продвигаться только пешком, и она сошла с коня. Ветер огромной ледяной ладонью то упирался в грудь, то вдруг изо всех сил предательски толкал в спину, норовил сбить с ног. Он становился все сильнее, швырял о скалы каменное крошево. А может, это сам воздух превращался в ледяные иглы, которые впивались ей в лицо. Адоня прикрывалась плащом, накинутым на локоть, почти вслепую карабкалась вверх между каменными обломками. Мир был наполнен свистом, грохотом, сухими щелчками камней, в воздухе просверкивали толи короткие молнии, толи высеченные камнями искры. Сквозь звон в ушах Адоне чудился звериный вой, хохот, рыдания. Она изнемогала в борьбе с ураганом, куталась в плащ, пытаясь сберечь крупицы тепла, но ветер уже через секунды вырывал из ослабевших рук полы накидки, остервенело хлестал его об острые камни; опираясь о них, она резала руки об грани, острые, как лезвия. Но внутри, в душе, она как бы отстранилась и от пронизывающего холода, от сбивающего с ног ветра – в ней не было больше отчаяния и страха. Она приняла решение и знала теперь – когда придет нужная минута – все будет по-другому. Плотно сжатые губы не выдавали ни стона, ни вздоха, но про себя она повторяла и повторяла: "Будь ты проклят!"