Раиса Крапп - Пересекающий время. Книга вторая - Адоня, посвященный герметик.

– Да разумеется, нет!

– Линда, прости, но я действительно, не понимаю.

Она опустила лицо в ладони, потерла лоб, будто собираясь с мыслями.

– Ее результаты по контрольным тестам поразительны. Нет, я опять сказала осторожно и неправду. Дело обстоит так – она показывает результаты, которых не должно быть, рано. Для них еще предпосылки не было. Понимаешь? Следствие без причины. Адоня заставляет меня догонять ее. Представь, я даю ей программу и она добросовестно, тщательно с ней работает. В это время я смотрю на нее и где-то внутри чувствую – она это для меня делает, потому что я считаю, что так надо. А на самом деле она уже дальше, на ступеньку выше, а может и не на одну.

– Как это может быть?

– Не понимаю.

– Сама занимается, одна?

– Исключено.

– И в чем опасность?

– У нее практически, нет времени адаптироваться в новом состоянии, а новое знание из сознания должно перейти в подсознание, из ума – в разум, можно так сказать. Но глубинные слои, они ведь не так подвижны, ты знаешь. Это сознание – легкое, подвижное колесико, им можно с легкостью манипулировать, а подсознание – огромный маховик, изменить его движение не так-то просто, надо действовать маленькими и постоянными усилиями, помнишь, как нас преподаватели сдерживали, просили быть осторожными, потому что излишнее усердие навредит, а то и совсем разрушит человека. Ты и сам знаешь случаи, когда человек со слабой нервной организацией вынужден был отказаться приобрести профессию о какой мечтал и прекратить обучение – из-за перегрузок начинались изменения в психике, а точнее сказать, начинались разрушения на уровне подсознания Теперь представь, какое воздействие на него идет у Адони.

– Ты с ней об этом говорила?

– Да, но, видишь ли… По-моему, это и от нее не зависит… Вообще-то я знаю, что меня тревожит, но делаю вид, что не знаю…

– Тогда, давай говорить открытым текстом.

– Мы настолько приняли Адоню, что забыли о ее инопланетной сущности. Ее способности – нечеловеческие. Мы самовольно вторглись в неизвестное, разбудили там нечто, оно пошло в рост. Плоды непредсказуемы. Я теряю контроль над ситуацией.

– Мы можем хотя бы притормозить это? – Голос Андрея испугал Линду.

– Я надеюсь. Но это – единственное. По крайней мере, я больше ничего не вижу. В первоначальное состояние уже ничего не вернешь.

– Ты говоришь об инверсии памяти?

– Это уже не поможет. Теперь процесс идет не извне, а изнутри, из подсознания. Инверсия – это еще на уровне сознания.

– Чего конкретно надо опасаться?

– Психического расстройства. По человеческим параметрам объем информации, который она воспринимает и так уже слишком велик и еще продолжает нарастать, причем, стремительно. Откуда? Не спрашивай. Мы, два идиота, хотели вскрыть скрытое – боюсь, нам это удалось. Сейчас надо снять хотя бы ту часть информационного потока, который от нас идет. Занятия необходимо прервать, и не просто прервать, а сделать так, чтобы она отошла от них – загрузить чисто внешней информацией, не для ума, а для души, что ли? Работать на эмоции. Я не знаю, может с искусством что-то…

– Я увезу Адоню на Землю.

– О, это как раз то, что нужно! Только… может быть ей и от людей надо отдохнуть. Она так явно видит несовершенства и реагирует очень болезненно. Причем, внутри, не внешне, а это еще хуже.

– А если Адоня однажды и во мне разочаруется?

Линда усмехнулась.

– Сомнение в своем совершенстве – часть твоего совершенства.

Андрей вздохнул:

– Прекрасное успокоительное. Теперь скажи на чистоту: ты запаниковала?

– Было немного.

Андрей поморщился.

– Почему было?.. Мы же еще ничего… Впрочем, зачем это я?..

– Адонюшка, солнышко мое, где ты?

– Ау! – выглянула она из кухни, держа перед собой выбеленные мукой руки.

– Ты опять собираешься чем-то побаловать меня? О-о, какие запахи! Почему твои блюда так потрясающе пахнут?

– А я в них приворотное зелье добавляю! – рассмеялась Адоня.

– Ах, вот чем ты здесь развлекаешься без меня!

Он поцеловал ее в сгиб локтя, потом подхватил на руки, спросил:

– Отгадай, что я хочу тебе сказать?

– Приятное?

– Да.

– Тогда не буду отгадывать, – замотала Адоня головой. – Когда ты сам говоришь, получается гораздо радостнее.

– Румовский отпустил меня на целый месяц, и мы проведем его на Земле.

Между бровями Адони легла тоненькая морщинка:

– Почему он так неожиданно разрешил тебе на целый месяц уехать?

– Я хотел сделать тебе сюрприз. Веришь?