Андрэ Нортон - Знак Кота

— Откуда ты знаешь о нем? — Возможно, мой вопрос был дерзостью, но я не мог удержаться, чтобы не задать его.

— Я Страж, Хинккель. Из поколения в поколение, из царствия в царствие некоторые женщины передавали древнее знание. Возможно, что-то оказалось утраченным или непонятым, поскольку знания переходили из уст в уста, и порой бессознательно искажались тем или той, кто хранил их. Я не могу быть уверена, насколько истинно то, что я сама знаю ныне, но этого хватает, чтобы встревожить меня. Это Илантилин, когда-то происходивший из Дома Борее, — Она снова показала на фигурку. — Само его имя в свое время было проклятием. Он добивался многого, чего-то достиг, он разделял Дома и земли, стремясь к большему. Даже звери, кроме тех чудовищ, которых он собрал в свое стадо, были вовлечены в его войну. И в результате они тоже претерпели изменения. Хинккель, — теперь она посмотрела на меня, и в ее позе было нечто напоминающее моего отца, когда тот говорил о каком-то моем проступке, — все наши жизни идут по кругу. Мы рождаемся, выбираем себе дело по сердцу или по необходимости, умираем. Высший Дух забирает нас, переплавляет и включает в новый узор. Просто мы не сохраняем память о том, что было прежде, поэтому часто совершаем одни и те же ошибки. Такова и жизнь в наших королевствах — мы следуем узору, но порой этот узор искажается. Долгое время мы жили в подобии мира. Мы обучали воинов, но у них не было противника, против которого стоило поднимать копье, кроме изгоев и зверей, на которых они охотились. Да, в наших землях есть свои трудности — песчаные бури, огненные горы, предательские соляные озера. Да, все это представляет опасность, и многие из нас погибают от немилости окружающей нас природы. Но в прошлом были великие войны, и именно они определяли наши жизни. Эти войны грядут снова, и если мы не будем готовы, мы станем подобны яксам перед кланом Мурри — почти беспомощными.

Я видел, что она полностью уверена в этом. Но откуда придет эта опасность? Зависть ли великих Домов исказит и изорвет столь долго хранимый мир? Или другая опасность, вроде той, на которую она намекала, придет извне? И что делать мне, не воину, если придет война?

Алитта вернулась в полдень, когда закрыли рынок. Ее корзины были изрядно опустошены, но она принесла новости, и я понял, что именно за ними она и ходила на рынок.

— Люди Дома Трелек выступили. — Она держала в руке миску с мясной похлебкой, но даже не попробовала ее. — Ходят слухи, что Шанк-джи прошел испытания.

— Остальные? — осведомилась Равинга, когда Алитта взялась за ложку.

Девушка покачала головой:

— Ни слова об остальных. Их уже даже не ждут. Прибыл вестник сообщить об этом, и весь рынок гудит от его новостей.

Внезапно мне расхотелось есть. Никого больше? Только двое из нас дошли до последнего испытания?

— Они пытаются делать ставки в лавке Хавиффа. Но никто не берется спорить — все уверены, что Шанк-джи стоит только протянуть руку, чтобы взять императорский жезл, и он — его. — Она посмотрела прямо на меня, и в голосе ее был вызов. — Воины собрались за эти пять дней — еще четыре войска Домов приехали этим утром, а также и некоторые из других земель. Среди них Клаверель-ва-Каликку. — Она выговорила это имя медленно, словно чтобы быть уверенной, что я услышал и понял.

То, что мой брат вернулся, ничуть меня не удивило — такое событие привлекало многих из всех пяти королевств. Все королевы прибыли в Вапалу, готовые присягнуть на верность новому императору, и в их свите будет много представителей главных Домов их королевств.

— Говорят… — Алитта замолчала, чтобы проглотить еще ложку похлебки.

— Говорят, — уточнила Равинга, — о чем и кто?

— О нарушении традиции…

— Значит, Шанк-джи должен ответить? Алитта покачала головой.

— Нет, говорят, что это он нарушил обычай. — Она кивнула на меня. — Говорят, что его родной брат поклялся, что он не смог бы пройти испытания без чужой помощи, что он общается со зверями, а не с людьми, что он изгнан из своего Дома…

Я аккуратно зачерпнул ложку похлебки. Мог ли я ожидать иного? Но в чьей помощи они меня могли обвинить? Меня сопровождали войска. Каждый раз, когда я уходил и возвращался, я был под надзором. Что я дружу со зверями — правда. Что я изгой — возможно, это и так, поскольку я не вернулся в отчий дом после соло, но то, как меня в него отправили, удержало меня от возвращения. Могут ли эти слухи не дать мне пройти последнее испытание, освободив дорогу Шанк-джи? Хотя ему все равно придется добывать корону из круговерти качающихся, острых как ножи пластин.