Андрэ Нортон - Леди Триллиума

— Что бы тебе больше всего хотелось увидеть в нашем королевстве? — спросила Харамис, когда девушка возвратилась.

Майкайла призадумалась. Ведь Харамис впервые за всю историю их знакомства поинтересовалась, что именно предпочитает ее подопечная. Что же выбрать? Скритеков? Ну, разумеется, нет. Руины древнего города, к которому они с Файолоном направлялись в тот самый день, когда впервые встретили волшебницу?

— Мне хотелось бы посмотреть, как поживает мой кузен Файолон, — после некоторых раздумий осторожно произнесла Майкайла.

— В таком случае гляди в воду. — Харамис сделала слабый жест кистью правой руки.

Майкайла заглянула в чашу, припоминая наставления, что когда-то давала на этот счет волшебница. Девушка хорошо помнила, как пользоваться чашей с водой, хотя для собственных нужд применяла шарик, висящий у нее на шее на ярко-зеленой ленточке. Через некоторое время отражения окон спальни Харамис на водной поверхности стали дрожать, затем расплылись, и на их месте показалась миниатюрная картинка: Файолон, обутый в теплые сапоги, предназначенные для верховой езды, и одетый в зимнюю накидку, восседал на сером фрониале. Позади шагал еще один фрониал, поменьше, с объемистой поклажей на спине. Майкайла узнала местность: Файолон уже недалеко, он направляется как раз к башне. «Зачем он сюда едет? — удивилась она. — Харамис ведь нее равно отправляет его всякий раз куда-нибудь подальше, стоит только Файолону здесь появиться».

— Итак, дитя, что же ты видишь? — отрывисто произнесла Харамис.

Майкайла закусила губу. «А здоровье у нее явно все еще плохое, раз уж, глядя на меня, она видит дитя, — подумала девушка. — Но сообщать, что сюда едет Файолон, — значит, пожалуй, разозлить ее. Да она ведь все равно узнает. Слуги не станут ей лгать — по крайней мере, в этом».

— Файолон едет сюда, — ответила Майкайла, — у него два фрониала. Сейчас он примерно в полулиге от скалистой пропасти, что начинается возле края площади перед башней.

— Это, наверное, те фрониалы и те вещи, что я оставила у его родителей в тот день, когда вызвала ламмергейеров, чтобы спасти вас от скритеков, — без тени сомнения сразу же заговорила Харамис. — Вот Файолон и направляется сюда, чтобы вернуть все это мне.

Харамис, очевидно, снова погрузилась в прошлое. Она явно живет не сегодняшним днем, но теперь, по крайней мере, Майкайле более или менее понятно, какой отрезок времени Харамис ныне переживает. «Хорошо еще, что она не рассержена приездом Файолона, — подумала Майкайла. — И кстати, она сказала „его родители“, то есть наверняка принимает его за одного из моих братьев».

— Загляни в верхний ящик стола, что возле моей кровати, Майкайла, — начала Харамис. — Там должна быть маленькая серебряная дудочка, с помощью которой я заставляю мост выдвигаться. К тому времени, когда ты выйдешь на двор, он как раз подъедет, так что отправляйся прямо сейчас.

Майкайла сомневалась, что Файолон окажется здесь так быстро, но в данном случае она послушалась волшебницу с удовольствием и поторопилась выйти из комнаты. Схватив серебряную дудочку, она заспешила вниз по длинной череде ступенек, добралась до выхода из башни и очутилась наконец на краю площади с южной стороны здания. Девушка с удовлетворением отметила, что солнечная батарея абсолютно чиста: она подозревала, что магическое зеркало Орогастуса им очень скоро может понадобиться. «Файолон не потащился бы сюда без серьезной причины», — решила она.

Майкайла стояла на площади, ожидая появления Файолона, и нетерпеливо размышляла о теперешнем состоянии Харамис. От знахарки она успела узнать, что из-за подобной болезни старики порою теряют память, а также могут лишиться дара речи и даже рассудка. Подобная перспектива наверняка привела бы Харамис в ярость, если бы она осознала вдруг, что с нею происходит.

Но и о нынешнем состоянии Харамис Майкайла не могла думать без содрогания. Совершенно очевидно, что та отчасти лишилась способности здраво рассуждать хотя сама этого и не понимает. Старуха все еще считает Майкайлу совсем маленькой и ничему еще не обученной девочкой, и лишь одним Владыкам Воздуха известно, что она думает о Файолоне.

«Целая страна лишилась человека, который о ней заботился, и будто осиротела. Ну что ж, в некотором роде…»

Майкайла стояла на площади, предаваясь этим безрадостным мыслям, до тех самых пор, пока в поле зрения не показался Файолон. Она поднесла к губам дудку и прогудела сигнал, как это делала Харамис в тот раз, когда впервые отправляла отсюда Файолона. С тех пор прошло несколько лет — лет, о которых Харамис теперь совершенно ничего не помнит!