Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 10. Сага о Хрольфе Жердинке

Битва разгоралась с новой силой. Воинов Хрольфа Жердинки постепенно оттесняли назад. Вдруг Бьярки снова увидел того воина. На его лице, искаженном диким оскалом, зияли пустые глазницы, но сам он продолжал сражаться. Бьярки нанес ему еще несколько ударов, пока в вихре битвы не потерял его из виду. Это был не единственный случай, когда он нарывался на подобную нежить. Оставшиеся в живых вожди дружины Хрольфа затрубили в рога, призывая всех, кто может, сомкнуться у ворот города. Здесь некоторое время им удавалось удерживать несколько пядей земли. Они так яростно рубились во, мраке, что враги начали поспешно отступать от этого узкого прохода. Еще несколько усилий, и защитники смогли передохнуть.

Бьярки, узнав Хьялти в темноте, крикнул ему:

— Наш противник наделен особым могуществом. Я думаю, много воинов, восстав из мертвых, бьется здесь против нас, и с ними невозможно сладить. Где тот воин из дружины конунга Хрольфа, что назвал меня трусом?

— Ты сказал правду, — ответил его побратим, — и сказал ее без обиды. Здесь плечом к плечу с тобой стоит тот, кто зовется Хьялти. Сейчас я особенно нуждаюсь в бесстрашных товарищах, брат мой по клятве, ибо мои щит, кольчуга и шлем пришли в негодность. И хотя я убил не меньше врагов, чем бывало, я не в состоянии ответить на все удары, которые мне предстоит принять. Не стоит теперь нам спорить друг с другом.

В ворота проходили последние воины Лейдры. Их конунг и еще несколько дружинников сдерживали натиск неприятеля, пока заколдованный вепрь не напал на них. Он разбивал щиты в щепки, подминая людей и разбрасывая их в стороны. Бьярки вышел навстречу зверю. Его меч Луви сверкнул, как падающая звезда. Кабан упал замертво, но сначала он все-таки успел пробить клыком кольчугу норвежца.

— Велика моя скорбь, — прошептал Бьярки, — ибо я уже не смогу помочь своему господину…

Хьялти подал ему руку, помогая подняться. Бьярки успел сделать девять шагов, перед тем как пасть. Щитоносцы, сомкнувшись вокруг конунга Хрольфа, отступили за частокол. Их преследовали враги. Вперед устремилась худенькая фигура Вёгга.

— Я задержу их! — крикнул он.

Какой-то воин, усмехнувшись, огрел его секирой. Удар не пробил котелка-шлема, но Вёгг упал оглушенный.

Битва все еще продолжалась. Автор Песни о Бьярки вкладывает в уста Хьялти следующие слова:

Умирая, Бьярки лег на землю, скованную морозом. Хьялти склонился над ним. Прошептал ему воевода, устремив взгляд в небо:

— Так много наших врагов собралось здесь, что у нас нет никакой надежды противостоять им. Но Одина я не видел. Сдается мне, что этот жестокий и вероломный сын троллей должен парить где-то рядом. Если бы я только знал, где он, этот несчастный упал бы с раной, что заставила бы его выть от боли, за то, что он причинил нашему конунгу.

— Нелегко сражаться с судьбой, — сказал Хьялти, — или противостоять могуществу асов.

Через мгновение он закрыл глаза Бьярки, встал и ушел навстречу своей смерти.

Последние воины конунга Хрольфа сплотились вокруг него. Скульд собственной персоной явилась из темноты ночи. Совсем обезумев, она вызывала чудовище за чудовищем. Под этим натиском колдовской силы, о которой прежде никто не ведал, под безжалостными клыками, в мелькании теней, зловонии, рыке и стонах гибли дружина и ее вожди. Конунг вышел из-за разбитой шеренги щитов. Он повергал наземь воина за воином. Никто не видел, как погиб Хрольф Жердинка: битва поглотила его.