«Прекрасно. Но они могут заинтересоваться, почему ящичек пуст...» Она сгребла с туалетного столика все баночки и флакончики и расставила их в ящике. «Вот. Это уже лучше. Никто не спросит, почему я держу драгоценную косметику и духи под замком от служанок. В конце концов, это все очень дорого стоит, и я не хочу, чтобы служанки до них добрались». Она еще раз окинула комнату взглядом, чтобы убедиться, что не оставила ничего, свидетельствующего о ее истинной натуре.
Однако она действовала быстро и тщательно. Не осталось ничего такого даже во множестве укромных уголков. Ничто не выдавало, чем была Шелира на самом деле. Пусть Бальтазар и его прислужники ищут избалованную принцессу – они будут искать напрасно.
«Пора».
Она закинула мешок на плечо и подошла к другой части стены, на сей раз у камина. Часть широкого изразцового камина отъехала в сторону, Шелира пригнулась и нырнула в проход.
Дел было много – а до рассвета оставалось слишком мало времени.
Когда все ушли, Адель снова забралась в теплую постель.
Ее обуревало смешанное чувство – мерзкий страх за самое себя, тревога за дочь и внучку – но вместе с тем и какое-то облегчение. Не потому, что долгое ожидание пришло к концу. Тут было что-то еще.
Много раз ей хотелось покинуть двор и полностью посвятить себя Храму, и теперь ее желание осуществится.. Через несколько дней, в худшем случае через неделю она станет сестрой Эльфридой по-настоящему. Адель исчезнет навеки, а с нею все тревоги и тяготы двойной жизни. Но цена будет ужасной.
«Ничто и никогда уже не будет как прежде».
Она повернулась на бок и подложила руку под голову. Ей захотелось плакать, оплакивать свой город, себя, своих родных. Как бы ни повернулись события, что-то будет утрачено. Кто-то утратит имущество, а кто-то и саму жизнь – солдаты Бальтазара, жаждущие битвы, которой не будет, выплеснут свой пыл здесь. Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что сдача без боя обойдется не так дорого, как сражение, если оценивать его в смертях и страданиях.
Правда, оставалась еще одна проблема. Возможно, сейчас по сравнению с надвигающейся на них бедой она казалась незначительной, но Адель должна была ее решить. И от этого в ее душе крепло чувство облегчения. Она знала, что Лидана недоумевает по поводу двойной жизни своей матери. Почему она просто не удалилась в Храм два года назад? Лидана не понимала, а Адель не хотела ей рассказывать о том, что правящая королева не способна быть даже мирской главой Храма. А уж Шелира в делах духовных, можно сказать, вообще ничего не смыслит.
«Милые мои... Как же рассказать вам так, чтобы вы поняли меня? Но как я могу отдать вам в руки то, чем вы не сможете руководить?»
Как всегда, от таких мыслей у нее перехватило горло, и на мгновение возникло ощущение, что она обманулась. Она отбросила это чувство. Лидана и Шелира есть то, что они есть, и никто не имеет права требовать, чтобы они обязательно были копией Адели в юности. И все же... Судя по хроникам, женщины Дома Тигра несли в себе нечто, что делало их истинными дочерьми Богини, и просто нечестно, если эта традиция прервется именно сейчас.
Но ведь именно так и обстоит дело. Ни королева, ни принцесса не годятся для того, чтобы взойти на трон рядом с алтарем. Это Адель поняла еще пять лет назад, когда они втроем выехали из города на охоту. Они ехали чуть впереди свиты, когда перед ними явился ангел. Адель ясно видела и слышала его, но Шелира сказала, что этот белый олень слишком красив, чтобы его убивать, и попыталась спугнуть его прежде, чем остальные охотники их догонят. Огорченный ангел удалился, а Адель подумала – вдруг то, что Шелира дочь ее сына, а не дочери, как раз и есть причина того, что она не увидела ангела таким, какой он есть? Но когда она спросила Лидану, она поняла, что ее дочь видела только яркий свет! И Адель с тоской поняла, что обе ее наследницы не способны увидеть посланников Богини. И как же они будут восседать на престоле перед алтарем, рядом с первосвященницей, когда они не способны увидеть то, что перед их глазами?
Она заворочалась в постели, поморщилась от боли в спине при слишком резком движении.
«Если бы я была погонщицей, то как бы я могла передать вожжи тому, кто не видит коней, не понимает их и даже не уверен в их существовании?»
Лидана и так с неохотой приняла мирскую власть в Мерине после смерти брата. Но уж когда речь заходила о делах духовных, это приводило ее в такое раздражение, что становилось ясно – скорее баран воспарит над шпилем Храма, чем духовная власть станет хоть немного привлекательной для новой королевы. Потому Адель, хотя и передала королевство Лидане, осталась мирской главой Храма. Она надеялась, что со временем Лидана переменит свое отношение к духовной власти, или вдруг у нее проснется к ней склонность. Но все оставалось по-прежнему. Когда приходило время для какой-нибудь храмовой церемонии, Лидана вела себя как мальчишка, которого заставили играть с младшими сестренками, то есть держалась напряженно, злилась и отчаянно жаждала оказаться где-нибудь в другом месте.
Читать дальше