Олег Филимонов - Уходя, гасите всех!

Много времени сборка байды не заняла: смонтировав каркасы носа и кормы, я запихнул их в расстеленную на земле «шкуру» лодки и там соединил. После этого осталось только поддуть баллоны и закрепить фальшборт.

Байдарка, без сомнения, натуральный корапь, а в мою почти четыреста кило загрузить можно, но, укладывая вещи, я всерьез опасался, что все не влезет. Тогда бы пришлось что‑то оставлять, с чем я почти смирился, решив избавиться от продуктов — и без них не пропаду. Однако обошлось. Правда, когда я, оттолкнув лодку от берега, забрался в нее сам, плавсредство опасно просело и чуть не черпануло воды, но и тонуть вроде пока не собиралось. Перегруз изрядный получился, но порогов на этом участке реки не предвидится. Есть пара перекатов, но через них лодку можно будет протащить. В общем, прорвемся.

Я помахивал веслом, сидя сзади, а Когорша устроился на носу байдарки. Для домового путешествия по воде были в новинку, но он явно получал удовольствие.

Уходящей к Одрино протоки мы достигли без приключений, а через перекаты я провел байду вручную — в другой раз их бы и не заметил, но сейчас совершенно не хотелось рисковать имуществом. Свернув в заросшую, почти не заметную с реки протоку мы поднялись по ней километров на пять, и я начал высматривать место для выброски — с наскока соваться в деревню было неразумно, мало ли кто там сейчас… Сначала надо разведку провести.

Подходящее место отыскалось достаточно быстро — маленький, каменистый пляжик у впадающего в протоку ручья. Тут можно высадиться, не оставляя следов. Причалив к берегу, я выскочил из лодки и, пройдя немного по ручью, осмотрел окрестности. Хорошее место, и груз удобно перетаскивать будет — от ручья на высокий берег наискосок шла еле заметная тропинка. Поднявшись по ней и пройдя метров двадцать по лесу, я обнаружил небольшую густо заросшую со всех сторон прогалину. Решено: здесь временный лагерь и поставим — тут меня найти можно будет только случайно наткнувшись, что кажется почти невероятным.

Разгрузив лодку, я протащил ее вверх по ручью, вытащил на берег и замаскировал в зарослях, а потом взялся за переноску груза. Перетаскав все наверх к прогалине, я тщательно уничтожил за собой следы, и теперь понять, что тут кто‑то высаживался, было под силу только следопыту уровня Чингачгука или Соколиного Глаза, а они — персонажи вымышленные…

Не откладывая дела в долгий ящик, я побродил по лесу и отыскал место под схрон — мне мобильность требуется, а оставлять вещи без присмотра, даже на хорошо скрытой от постороннего взгляда прогалине, или маскировать их просто в кустах не годится. Тут нужен другой подход.

Надрезав саперной лопаткой дерн, я аккуратно отогнул его в сторону, а потом принялся копать яму, выбрасывая грунт на расстеленный рядом полиэтилен. Когда глубокий шурф был готов, я похоронил в нем большую часть имущества, оставив только необходимое на ближайшее время. Тщательно утрамбовал грунт и снова накрыл получившийся схрон дерниной. Привел все в порядок, сметя веткой остатки земли и расправив траву, а излишки грунта оттащил и вывалил в ручей. Теперь схрон нельзя было заметить и с двух шагов, а через пару дней отыскать его станет вообще невозможно. В довершение всего, распотрошив пакетик с перцем и пару сигарет, посыпал сам схрон и ближайшие подходы к нему наспех сварганенной кайенской смесью [84] Кайенская смесь — смесь из табака и перца, отбивающая нюх у собак и боевой порошок. Боевой порошок — сыпучее средство используемее для отвлечения внимания противника. Простейшие боевые порошки: песок, соль, перец, табак. и на этом, наконец, успокоился — теперь и с собаками не найдут.

И все же нужных вещей оставалось довольно много. Пришлось делать еще несколько нычек, хоть и не таких капитальных, как схрон — под камнями, пнем, в кустах и дупле. Там я спрятал излишек оружия, боеприпас и продукты на следующие несколько дней.

От ран я еще не оправился, ночью не спал, а за сегодняшний день успел наворотить кучу дел — одно перетаскивание груза чего стоит, — но расслабляться было нельзя. Поэтому, перекусив сухим пайком — хлебом с салом и твердокопченой колбасой, — и запив это дело родниковой водой, мы с Когоршей выдвинулись на разведку.

До Одрино отсюда оставалось километров пять–шесть, так что уже через час мы были рядом с заброшенной деревней — где‑то в полукилометре. Ближе подбираться я не рискнул и залег на границе леса, не вылезая на лысый бугор. С моего места была видна только верхушка дома, в котором я останавливался прежде, и остатки нескольких других домов. Тут и дерево не сильно поможет — деревня на высокой горке. Хотя можно наблюдательный пункт и получше выбрать, но тогда придется идти в обход еще километра полтора–два, а это пока не нужно. Домовой‑то мне на что?