Андрэ Нортон - Сказительница

Девушка — Эйдрис вспомнила, что ее зовут Карлис, — широко раскрытыми глазами смотрела на вошедшую.

— Эйдрис! — воскликнула она. — С возвращением, госпожа!

Сказительница поздоровалась со служанкой, потом Хиана подбадривающе улыбнулась ей.

— Мы присмотрим за ним, — сказала она Карлис, и та вышла.

Эйдрис медленно подошла к кровати отца. Даже во сне расслабленный рот, отсутствующее выражение лица выдавали его болезнь. Сев рядом, дочь осторожно взяла его руку. Он открыл глаза, которые когда-то были голубыми, того же яркого цвета, что у дочери, но сейчас выцвели и опустели.

— Отец… — прошептала сказительница, гладя его волосы, — я вернулась домой.

Джервон улыбнулся, что-то пробормотал, смешивая отдельные слова с бессмысленными звуками. «По крайней мере он меня узнал», — подумала девушка, стирая слюну с его подбородка.

— Лежи спокойно, — прошептала она и начала осторожно обмазывать его лоб целительной грязью Дахон, покрывать его тонким слоем прохладной красноты.

Джервон дернулся, поднял руки, пытаясь стереть лечебную грязь.

— Нет, не стирай ее, — сказала Эйдрис и вместе с Хианой держала его руки, пока он не покорился, нервно посматривая на них.

— Когда он успокоится, — негромко сказала Эйдрис, — я хочу, чтобы ты отнесла оставшуюся грязь к Джойсане. Попроси ее смазать рану кеплианца. Потом пусть промоет шкатулку в ведре воды, а эту воду выпоит ему, когда он придет в себя и сможет стоять.

— Понятно, — ответила сестра.

Джервон посмотрел на них, потом на кувшин с водой, который стоял на бюро. Он снова что-то забормотал. Показал на кувшин, снова забормотал.

— Он хочет пить, — сказала Эйдрис, поняв жест.

Но прежде чем Хиана поднесла к его губам чашку, Эйдрис, повинуясь порыву, бросила в воду комочек красной грязи и помешала пальцем, пока грязь не растворилась.

— Возьми, отец, — сказала она, помогая ему сесть. Джервон жадно выпил, улыбнулся бессмысленной улыбкой и снова лег. Беспокойно поерзал, по-прежнему пытаясь стереть слой грязи со лба. — Нет, нет, — прошептала Эйдрис. — Оставь ее там, отец…

Хиана держала шкатулку, глядя на оставшуюся в ней грязь.

— Кто бы ни была эта госпожа Долины Зеленого Безмолвия, она обладает большой Силой, — сказала она. — Я чувствую ее волшебство.

— Да, у Дахон большая Сила, — подтвердила Эйдрис. — Это часть того, что я должна вам рассказать. Тшшш, — сказала она, снова поворачиваясь к отцу. — Лежи спокойно, дорогой отец. Отдыхай.

— Может, споешь ему… — предложила Хиана. — Это всегда его успокаивает, даже в худшие дни.

Эйдрис кивнула и взяла арфу. Настроила и начала перебирать струны, думая, что бы спеть. Перед глазами ее всплыло лицо Алона, и, не успев подумать, она запела:

Она негромко пела старую песню, и слезы текли по ее щекам. А когда кончила, Джервон снова уснул. Красная грязь подсохла и превращалась в корку у него на лбу. Хиана положила руку на плечо сестры.

— Ты его любишь? — спросила она. — Этого… Алона.

— Да, я его люблю, — прошептала Эйдрис, зарыв лицо на плече Хианы, не в силах посмотреть ей в глаза. — Люблю… сильнее, чем могу сказать.

Хиана обняла ее, погладила завитки волос сестры.

— Скажи, а он отвечает на твою любовь? Сказительница молча кивнула.

— Но я боюсь за него, — прошептала она. — Он в большой опасности.

— Мы тебе поможем, сестра, — пообещала Хиана, сжимая руки Эйдрис. — Я скажу матери и отцу, чтобы готовились выезжать завтра утром.

Эйдрис покачала головой.

— Завтра может быть поздно. Сегодня вечером. Алон один выслеживает Яхне в Месте Силы — темной Силы. Я не смею ждать дневного света.

Хиана стала серьезной.

— Ночь безлунная, — негромко сказала она. — В это время Тень сильнее всего. Особенно в Темном месте.

Сказительница кивнула.

— Знаю. Тем более нужно отправляться до рассвета.

Джойсана и дочь Керована кивнули и неслышно вышли из комнаты, оставив Эйдрис одну с отцом.