Мария Архангельская - Пока не устану жить

— Здесь тоже нужно поправить. А потом я займусь теми.

Алла Викторовна подошла ко мне.

— Здесь всё нормально.

— Да, потому что я только что навела тут порядок.

— Тебе ещё не надоело пререкаться?

— Если я займусь тем шкафом на минуту позже, ничего не случится.

— Да что это такое! — рассердилась Алла Викторовна. — Я ей слово, она мне два!

Светлана, моя напарница, сделала большие глаза, ясно давая понять: не связывайся. Я и сама понимала, что лучше было бы промолчать. Увы, умение молча сносить упрёки никогда не входило в число моих добродетелей. Вообще-то Алла Викторовна хорошая женщина и неплохая заведующая, но иногда у нас с ней случаются стычки по каким-то пустякам. И мне обязательно надо оставить последнее слово за собой. Потом мне нередко становится стыдно, но это происходит потом. К счастью, она не злопамятна.

Меня окликнул покупатель, и разговор прервался, но день как не задался с самого утра, так весь и пошёл наперекосяк. Со склада пришло множество поступлений, покупателей к вечеру тоже прибавилось, даром что была только середина недели, и нам, продавцам, пришлось разрываться между ними и новым товаром, который нужно было как можно быстрее поставить на полки. Я с трудом дождалась момента, когда рабочий день закончится, охранники выгонят последних посетителей, и можно будет пойти в раздевалку.

Час был уже поздний, на улице царила темнота. Было холодно, так что я порадовалась, что не позволила утреннему солнцу себя обмануть и надела кожаное пальто. Но всё равно мне пришлось изрядно помёрзнуть на остановке в ожидании автобуса, который не торопился за продрогшими пассажирами. В конце концов подъехала маршрутка, и я, устав ждать, влезла внутрь. В кошельке до послезавтрашней зарплаты оставались лишь одна пятисотенная, но мёрзнуть дальше у меня выдержки не хватило. Ладно, дотяну как-нибудь.

Я жила на самой окраине, почти что за городом. Маршрутка попетляла по улицам и выехала на шоссе. Сидевший рядом со мной мужчина громко посылал кого-то по мобильнику во все известные науке места. За окном проплывали высокие дома, сияющие вывески магазинов, разноцветные рекламные щиты. Потом потянулся длинный бетонный забор, скрывавший железную дорогу. Весна в этом году была ранней, поэтому снег уже успел стаять, но трава ещё не вылезла из земли, так что выглядело всё довольно уныло. В стороне от дороги мелькнул гипермаркет, потом потянулись поля, обсаженные вдоль шоссе деревьями. Дорога изогнулась, позволив увидеть внушительную панораму со склона холма. Вереница белых и красных огней идущих по шоссе машин казалась драгоценным двухрядным ожерельем. Маршрутка затормозила у остановки, я вылезла, стукнувшись головой о низкую притолоку. Мелькнула мысль, что неплохо было бы зайти за хлебом в круглосуточный магазин тут же, у остановки, но утяжелять сумку не хотелось, и я решила подождать до завтра. Ёжась от холода, я быстро зашагала по дорожке через засаженную деревьями и кустами полосу отчуждения.

Фонари здесь были, но горели лишь периодически. Я шла в полном одиночестве, один из вышедших со мной пассажиров отстал, второй, наоборот, убежал вперёд. Сквозь ветви кустарника пробивался слабый свет от остановки, и передо мной бежала постепенно сливающаяся с темнотой тень. Дорожка вильнула, я должна была вот-вот выйти к первому дому нашего квартала, как вдруг что-то тяжёлое с размаху врезалось мне в спину, сбив меня с ног.

Охнув, я растянулась на влажном асфальте. Сумка слетела с плеча, пальто задралось, а тот, кто врезался в меня, по инерции перелетел через моё тело и упал чуть дальше на дорожку. Раздался режущий ухо визг, похожий на скрежет ножа по стеклу, но куда громче, и упавший забился на земле, как в припадке падучей. Всё произошло настолько стремительно, что я даже не успела испугаться. Приподнялась, опираясь на руки, вгляделась в того, кто лежал передо мной… да так и застыла, открыв рот.

То, что корчилось сейчас на асфальте… Это не было человеком. Больше всего Оно напоминало чудовище из голливудского триллера. Лысая голова с огромными ушами, лишённое какой-либо одежды тело с тёмной кожей, непомерно длинные руки, украшенные когтями чуть ли не в пядь, так что я сумела разглядеть их даже в темноте. Огромные кожистые крылья хлестали о землю по сторонам от бьющегося тела. Когти оставили несколько бороздок в асфальте, Оно опять завизжало, приподнялось и снова забилось в судорогах, колотясь затылком о дорожку.