Анатолий Патман: Обретение

Да, есть что вспоминать. Как припомнится что‑то из детских времен, то сразу становится тепло на душе. И народу жило в советские времена в деревне гораздо больше. Нас самих было три брата. А в доме у соседей напротив Васильевых детей бегало аж восемь, все друг друга меньше, и чуть дальше по переулку у Гавриловых столько же. Вообще, пять–шесть человек в семье — это было привычным и нормальным явлением.

Но это, к сожалению, было раньше. А сейчас, пусть и раннее утро, а улица пуста. Наоборот, в деревне народ обычно встает рано. Наша улица широкая, а людей никого не видно. Непривычно. Ни одного человека. Наверное, так и должно быть. Напротив пустой дом. Слева и справа, что рядом с моим домом, что напротив, живут одни старушки, и детей, если не привезут на выходные и каникулы их сыновья и дочери с города, совсем нет. И так до самого переулка, что спускается вниз к реке.

Так и я уже целый год живу совсем один в обычном пятистенке с большой печкой и со всеми удобствами во дворе. Правда, через двор есть еще небольшой летний домик с баней и большим предбанником под одной крышей, дровяной сарай, и на другом берегу ручейка старый дом с прилегающими сараями, хлевом и заброшенной баней, с чуть наклонившимися к земле, как Пизанская башня, воротами. Ну и приличный по площади огород, правда, засеянный многолетними травами и люцерной, с парой черемух, несколькими кустами черной смородины, да еще пятерки одичавших яблонь вдоль овражка. Ну, еще немного вишни вдоль забора. Будут и грядки, но земля еще не поспела, поэтому я сейчас практически ничего не делаю и только отдыхаю.

По середине улицы по грязному песку тек стремительный ручеек, спеша нести свои воды в овраг, который проходил через огороды с севера на юг. Он брал свое начало в красивом пруду в бывшем колхозном саду, протекал далеко внизу в глубоком овраге рядом с деревенским кладбищем и заканчивался на небольшом лугу у широкой речной излучины. На северо–западе, рядом с деревней, вдоль оврага с крутыми склонами, высились сосны. Через их строй виднелась соседняя улица уже на краю деревни. Чуть дальше, как я помню, за оврагом, начиналась большая дубрава, плавно переходящая в смешанный лес, заканчивающийся в нескольких километрах.

Так и не встретив никого на улице, я через метров пятьсот добрался до переулочка и по нему спустился вниз на луг. Здесь у реки стояли несколько домов. Три дома справа и два слева. И только в крайнем доме из трех жили люди. В остальные время от времени наезжали их хозяева из города.

— Костик! Здорово! Ты куда направился в такую рань? — Это Сашка, мой друг и приятель, единомышленник, можно сказать, еще с юношества. Когда‑то, после срочной службы в славной Советской Армии я работал на заводе, и он со мной был в одной бригаде. Да еще его мать, тетя Лена, работала с нами. Вообще, мои родители были дружны с родителями Сашки. Хорошие и веселые, светлые были времена, скажу я вам. Мы с ним одно время ухаживали за подружками — лаборантками как раз в нашей бригаде, и крепко подружились. Сашка чуть моложе меня, и тогда он жил на другой западной стороне деревни. Сказывалась разница в возрасте, тем более улицы в разных концах, поэтому друзьями с детства мы не были. Потом я уехал учиться, а Сашка остался дома. После женитьбы на своей давней деревенской подружке он уже с семьей перебрался в этот дом. Дети у него давно подросли, и как слышал я, где‑то в городе. Родители его, дядя Гриша и тетя Лена, покинули мир земной чуть позже моего отца, но намного ранее матери. Хорошие были люди. Особенно много общался я с тетей Леной. Так как мы вместе работали на заводе, то она с тех пор всегда очень тепло относилась ко мне. Очень жаль, что ее сейчас уже нет.

— Да, в лес хочу сходить, Сашка. Жердей нет вот для хмеля, надо бы несколько штук срубить. Заодно, березового сока попью. Сам знаешь, полезно для здоровья.

— Костик, если хочешь, я могу дать тебе десяток. У меня есть лишние. Нет, не продать, просто по дружбе.

— Спасибо, Сашка. Если не хватит, приду.

Приятно, когда можно вот так запросто поговорить с людьми. Как я отвык от этого в городе. А если брать Москву, где каждый приезжий практически варится в собственном соку, и до тебя другим просто нет дела? Фактически, в большем городе вечный спутник людей — это одиночество. Пусть там живут их несколько миллионов, пусть на улицах не протолкнуться от множества мужчин и женщин, но все они ужасно одиноки, и не могут вырваться из этого замкнутого круга. А в деревнях все же немного по–другому. Здесь все друг друга знают, кругом родственники и друзья. Вот и я, хоть и давно не был в деревне, а как вернулся после смерти родителей, сразу же окунулся в совсем другую жизнь.