Генри Олди - Приют героев

Ругаясь, старуха жестикулировала странным образом. Левой рукой она кругами поглаживала себя по животу, а правой — стучала по подлокотнику кресла. Ритм получался рваный, сложный, вызывающий раздражение. Зато круги выходили плавные и успокаивающие. Барон вздрогнул и отвернулся. Несмотря на долгие годы службы, он не уставал поражаться беспричинной вредности человеческой. Не пробуя, увериться, что хозяин несет «стылое»? Когда из кубка явственно идет пар?!

Природная склочность причин не ищет.

— Виноват, сударыня! Сей момент вскипятим! И корички, розмаринчику… А вы чего изволите, ваша светлость?

— Ром «Претиозо». Доставленный сюда моим камердинером.

— Как и его сиятельству, — с удовлетворением кивнул Трепчик.

Поймав удивленный взгляд барона, он пояснил:

— У меня, ваша светлость, и без чужих камердинеров погреба битком набиты. Могли бы не беспокоиться зря…

Раздав напитки, он выкатился из залы с одиноким старухиным кубком на подносе.

— Итак, дамы и господа, приступим. Прошу вас, граф. Ривердейл задумчиво огладил бородку, собираясь с мыслями.

— Знаете, барон, ничего особо примечательного в вещах внука я не обнаружил. Кроме пустяка. Два клинка, палаш и дага, показались мне… как бы это точнее выразиться?.. Поверьте, Джеймс чудесно разбирается в оружии. А эти клинки… флорингеннская сталь, участки несошлифованной окалины… узор «криптомерия»… Могу лишь предположить, что внук изрядно поиздержался на пути Добра, если решился приобрести подобное… э-э-э… оружие. Ох, простите, хозяин принес слишком полный бокал!

— Благодарю вас. Мистрис Форзац? Вы ничего не хотите сказать?

Брюнетка словно очнулась. Отсутствующее выражение на миг покинуло ее красивое, но малоподвижное лицо.

— Нет.

— Вы уверены?

— Да.

И мистрис Форзац опять потеряла всякий интерес к происходящему.

— Благодарю вас. Отрицательный результат — тоже результат.

Конрад старательно хранил вежливую невозмутимость. Хотя беседа с этой дамой — удовольствие из сомнительных. А обращаться к старухе и вовсе не хотелось. Увы, жизнь соткана не из одних радостей.

— Что скажете вы, сударыня?

— Что скажу, что скажу!.. Нельзя перед походом новье покупать. Примета дурная. Говорила Лайзочке! — старуха всхлипнула басом. — Ненадеванное у ней все, вот что я вам скажу!..

Барон не считал себя знатоком женских туалетов, но отличить новую вещь от ношеной был в состоянии. Он хорошо помнил, что в гардеробе Лайзы Вертенны имелись отнюдь не только новые вещи. Тем не менее уличать Аглаю Вертенну во лжи, случайной или намеренной, раздумал. Во избежание скандала.

— Примите мои благодарности. За добровольную помощь следствию.

— А я?!

Про рыжего детину Конрад, признаться, успел забыть — и, как выяснилось, напрасно.

— Слышь, светлость… А как же я?! Я помочь хочу! Вдруг из Агнешкиных тряпок чего поперли? Я глазастый! Ты не молчи, светлость, а? Ты ключ давай…

Обиженный хомолюпус вышел на охоту. Теперь не отстанет. Порывшись в кармане, барон отыскал нужный ключ и швырнул его Кошу:

— Белая сторона, шестой номер. Дверь не перепутай, глазастый!

Следующие пять минут они провели в молчании.

Это время обер-квизитор потратил, размышляя о письме, спрятанном за обшлагом рукава. Получалось, что в отсутствие барона кто-то проник в его покои и оставил там письмо. Замки, как Конрад успел убедиться, в гостинице хлипкие. Впрочем, неизвестный мог и через окошко влезть. Осведомленность доброжелателя потрясала:

«…опрометчиво вступил в пресловутый Орден Зари, встав на путь трагической гибели. Однако Вам, как близкому родственнику погибшего…».

Таинственный гость знал, что квесторы погибли. Не ранены, похищены, пропали без вести — погибли. Если исключить версию, что письмо подброшено сообщником ночных злоумышленников, что остается? Автор письма в курсе содержимого шара-обсервера. Значит, маг. «…с шара снята копия; определить личность снимавшего доступными мне методами не представляется возможным» . Хотя… Он мог получить закрытые сведения и другим, более прозаическим способом. От информированных лиц. От вигиллы или от высокопоставленных особ, проводящих досуг в термах прокуратора Цимбала.

Смутная тень незнакомца возникла в воображении. Мягким, кошачьим шагом прошлась из угла в угол, заложив руки за спину.

Месроп Сэркис, председатель Тихого Трибунала?

Тень попыталась слиться с фигурой голого толстяка, сидящего на бортике бассейна. Получилось плохо, чтобы не сказать — никак.