Анна Дил - Забытыми тропами

- Я не по зубам тебе, чародей, - хрипло выдохнула зубастая пасть. - Но я ждал тебя. Я знал, что ты придешь. Сегодняшнее представление было устроено специально для тебя. Тебе понравилось?

- Что тебе нужно от меня? - нахмурился Дарилен.

Поздно. Глаза "медведя" уже начали стекленеть, оскаленная пасть, казалось, злорадно ухмылялась в ответ. Спеленатое мерцающей паутиной существо, больше не поддерживаемое создателем, тяжело завалилось набок.

Маг со вздохом отвернулся и, пошатываясь (все-таки заклинание Вереды - одно из самых затратных, теперь придется дня три силы восстанавливать), пошел прочь.

Дарилен снова ошибся - второй раз за день. Уже у двери его настиг предсмертный выдох, еле слышный, но все еще различимый:

- Мальчиш-ш-шка… Отдай мне мальчиш-ш-шку…

По своему воздействию на человеческий организм магия весьма схожа с алкоголем. Удачно примененные заклинания веселят и бодрят чародеев так же, как добрая бутыль горячительных напитков - горьких пьяниц. Неопытным новичкам магия кружит голову и туманит разум, вселяя необоснованную уверенность в собственном всемогуществе (впрочем, справедливости ради надо отметить, что довольно быстро это проходит). К магическим способностям легко привыкнуть - и почти невозможно пережить их утрату.

И точно так же, как и спиртное, чрезмерное использование магии вызывает жесточайшее похмелье. Даже симптомы те же: головная боль, будто раскалывающая череп изнутри на части, никудышная координация движений, гадкий привкус во рту и общая слабость.

Особо ревностные приверженцы магии и вина, так и не сумевшие определиться с выбором, даже создали что-то вроде секты, которая называлась без затей - "Веселые чародеи". Они колдовали только во хмелю, и чем сложнее было заклинание, требовавшееся магу, тем большую дозу нужно было "принять на грудь". И, поговаривают, у них неплохо получалось - на низших уровнях магии. Случаи, когда веселые чародеи достигали степени Высших Магов, науке неизвестны - как правило, спивались они гораздо раньше.

Дарилен не относился к веселым чародеям и вообще не испытывал тягу к спиртному, но не раз пережил на собственной шкуре все "прелести" похмельного синдрома.

Он проснулся за полчаса до рассвета, что вообще-то случалось с ним нечасто. Долго пытался вспомнить, как оказался дома, и более того - в собственной постели. Память подсовывала какие-то ребусы, смутные тени событий прошедшего вечера, похожие на разрозненные кусочки мозаики. Разговор с орижасом запомнился на удивление четко и ясно, но после Дарилен открыл дверь Плотниковой хаты, глотнул свежего воздуха - и его повело. Кажется, кто-то подхватил его под руки, дотащил до дома под испуганные возгласы Маржаны и Вотия и сгрузил на кровать, на коей Дарилен себя и обнаружил.

Плохо дело. Похоже, маг, вызвавший оруна, намного сильнее, чем показалось Дарилену вначале. За время диалога он ухитрился выкачать из противника не только почти весь магический резерв, но и изрядную долю энергии. Настораживало и то, что он смог уклониться от ответа даже под действием заклинания Вереды - а это по плечу лишь лучшим из Высших Магов. Вот вам еще одна загадка, господин Заозерный…

Вообще-то Высших Магов было не так уж много, и все они были довольно известными личностями, но почему-то ни одна более-менее подходящая кандидатура не приходила Дарилену на ум, да и непрекращающаяся головная боль изрядно мешала сосредоточиться.

Дарилен вздохнул, собрал волю в кулак и встал с кровати, поморщившись от нахлынувшей тошноты. Настойка лазорьки, для пущего эффекта сдобренная соответствующим заклинанием, отыскалась в шкафу на удивление легко. Дарилен зажмурился и, стараясь не задумываться о вкусе лекарства, одним глотком осушил флакон. Постоял, переводя дыхание после гаммы "изумительных" вкусовых ощущений, прислушался к себе и удовлетворенно кивнул. Ну вот, совсем другое дело!

Колдун хотел было снова лечь и насладиться крепким здоровым сном, но, немного поразмыслив, пришел к выводу, что уснуть ему вряд ли удастся, и вместо этого крадучись, на цыпочках пробрался к входной двери и вышел на крыльцо.

Воздух, напоенный ароматом ночных цветов, после теплой постели казался обжигающе-холодным, пронизывающим до костей - но, тем не менее, приятным. Где-то в кустах деловито шуршал листвой ежик. Дарилен давно заметил, что почти каждую ночь в его сад забирается колючий лесной воришка, и иногда оставлял для него в траве угощение: яблоко или блюдце с молоком. Еж фыркал, находя гостинцы, но яблоки исправно уносил к себе, а молоко выпивал до последней капли.