Роберт Говард - ЖЕЛЕЗНЫЙ КУЛАК. Сага великих битв

Десять лет спустя Роберт яростно выступал против поверхностной и эфемерной науки и против засилья ее материалистических догм. Он делал небольшую поправку, утверждая, что ничего не имеет против «истинной науки», только против притязаний некоторых ученых и инженеров, чья самоуверенность намного превосходит их действительные познания. Он также заявлял, что никогда не пытался писать научно-фантастические произведения, так как забыл все, что проходил в Браунвудской средней школе, а его познания в науке слишком скудны, чтобы писать подобные рассказы убедительно.

Тем не менее Роберт утверждал, Что из него мог бы выйти неплохой биолог. На самом деле, об этой профессии его заставил задуматься учитель биологии. Он говорил, что ему, возможно, больше удавалась бы биология, чем сочинение рассказов, но у него не было никакого желания заниматься первым.

Роберт живо интересовался такими естественными науками, как антропология и археология. Он хотел бы провести свою жизнь, раскапывая развалины древних городов, но, не обучаясь в колледже, не мог систематически заниматься этими предметами. Все свои знания в данной области он почерпнул из книг, которых прочел почти без разбору великое множество. Во многих из них излагались уже устаревшие взгляды и факты. В одном из своих рассказов Роберт упоминает некоего антрополога Боаза, но представляется маловероятным, что он действительно прочел хоть одно произведение Франца Боаза (1858–1942), одного из первых разоблачителей теории превосходства «арийской расы».

Так же непримиримо Роберт относился и к экономическим наукам, утверждая, что это абсолютно чуждый ему предмет, по которому он не знал ровным счетом ничего. Но это не помешало ему высказывать свое негативное мнение о государственной экономической политике и, гораздо позже, ловко подгонять свои рассказы под требования редакции журнала и продавать их. И все же отвращение к экономике сказалось на его произведениях. Соломон Кейн был бы гораздо более правдоподобным персонажем, если бы имел какие-то средства к существованию, а не натыкался в нужный момент на сундуки с сокровищами, необходимыми для того, чтобы позволить себе странствовать по всему миру.

Возможно, Роберт и провалил бы экзамен по математике, если бы его не сдавали в два захода. Во второй раз из всех учеников пришел только он один. Учитель заметил, что тот едва справился с первой частью, и выразил надежду, что результаты второй будут лучше. «Нет, — сказал Роберт, — я уже решил ту единственную задачу из учебника, с которой мог справиться». Узнав, что по всем остальным предметам у Говарда хорошие и отличные оценки, учитель избавил себя от лишних забот и поставил ему 60 баллов, которые он получил за первую часть работы, как оценку за весь год.

Из школьных учителей на Говарда самое большое влияние оказала Ози Мэдген, которая преподавала американскую литературу и была критиком в школьной газете, называвшейся «Сплетник». Мисс Мэдген проверяла сочинения Роберта, учила его отшлифовывать их и рассказывала о загадочных вещах — сравнениях и метафорах.

Впервые произведения Роберта опубликовали еще в ту пору, когда он учился в Браунвуде. «Сплетник», начавший выходить за год до того, как Говард поступил в одиннадцатый класс, учреждал призы за лучший короткий рассказ. Роберт написал, два рассказа, оба из которых появились в выпуске от 22 декабря 1922 года. За рассказ «Золотая рождественская мечта» он получил золотую десятидолларовую монету, а за рассказ «Запад есть Запад» — пять долларов. Ни одна из историй не представляет собой особой ценности для потомков, но обе они грамотно написаны и выглядят гораздо интереснее и лучше, чем обычные школьные сочинения.

«Золотая рождественская мечта» — это сентиментальная история о том, как некий мошенник, уроженец западной части Америки, продает одному простаку иссякший золотой прииск и приходит в ярость, узнав, что этот человек обнаружил там золото. Он ищет удобного случая покончить с удачливым владельцем прииска, но не решается убить его, потому что наступило Рождество. «Запад есть Запад»- коротенький смешной рассказ о неопытном наезднике, пытающемся скакать на норовистой, брыкающейся лошади.

«Достань мне, — сказал я управляющему ранчо, где проводил каникулы, — смирного, объезженного мустанга, на котором я мог бы спокойно разъезжать среди холмов и преследовать бизонов. Ты ведь знаешь, что я не умею ездить верхом, поэтому мне нужна спокойная лошадка, и я даже не буду возражать, если она уже пожила на этом свете».