Роберт Говард - ГОНЧИЕ СМЕРТИ. Сага дальних миров

Покинув лужайку дома Эша, я пересек несколько заросших сорняками вакантных участков и подошел к последнему дому по эту сторону улицы неухоженному громоздкому особняку, куда он недавно вселился (не думая подновить его) мистер Старк — одинокий, как это бывает с пенсионерами, старик с восточного побережья. При виде старого дома, высившегося среди огромных дубов и удаленного на сотню ярдов вглубь от улицы, мне вдруг показалось, что Старк действительно сможет чем-то прояснить загадочное исчезновение животного.

Пройдя через просевшие заржавленные ворота, я зашагал по усеянной трещинами дорожке, подмечая общее запустение этого места. О нынешнем владельце было мало что известно, и, хотя он был моим соседом почти полгода, я ни разу не видел его вблизи. Ходили слухи, что он живет один и даже без слуг, хотя он калека. Общее мнение нарекло его эксцентричным и угрюмым по натуре типом, не имеющим денег для потакания своим причудам.

Широкое крыльцо, наполовину заросшее плющом, занимало весь фасад дома, огибая его с обеих сторон. Я собрался было поднять старомодную дверную колотушку, как вдруг услышал шарканье прихрамывающих шагов и, повернувшись, увидел показавшегося из-за угла крыльца владельца особняка. Несмотря на искалеченную фигуру, у него была поразительная внешность аскета и мыслителя с великолепным лбом, густыми, почти сросшимися черными бровями и пронзительными глазами в глубоких глазницах. У старика был тонкий, с высокой переносицей нос, загнутый наподобие клюва хищной птицы и узкие жесткие губы, а его массивная челюсть выдавалась вперед, что говорило о жестком и решительном характере. Он был невысок, даже распрямившись во весь рост, но короткая толстая шея и массивные плечи указывали на таящуюся в нем силу. Он действительно двигался медленно, с явным трудом и опираясь на костыль — я заметил, что одна нога у него была неестественно подвернута и обута в ботинок наподобие ортопедического.

Старик вопросительно посмотрел на меня и я сказал:

— Доброе утро, мистер Старк и простите за беспокойство. Меня зовут Майкл Стрэнг, я живу на другом конце улицы и заглянул к вам, чтобы узнать, не попадался ли вам на днях большой мальтийский кот.

Он впился в меня взглядом.

— Вы уверены, что я могу что-то знать о вашем коте? — спросил он низким по тембру голосом.

— Вообще-то, не уверен, — сознался я, чувствуя себя довольно глупо. Это кот моей невесты, она ужасно переживает о его пропаже. Поскольку вы ближайший ее сосед по эту сторону, я предположил, что животное могло случайно попасться вам на глаза.

— Понимаю, — вежливо улыбнулся старик. — Нет, к великому сожалению, я не могу помочь вам. Я отчетливо слышал прошлой ночью «кошачий концерт» под деревьями, потому что меня мучил очередной приступ бессонницы — но не видел интересующего вас кота. Мне жаль, что он пропал. Вы не войдете в дом?

Горя желанием узнать о соседе побольше, я принял приглашение и он провел меня в пропахший табаком и кожаными переплетами кабинет. Я с любопытством покосился на выстроившиеся вдоль стен от пола до потолка книги, но у меня не было возможности ознакомиться с названиями, поскольку хозяин оказался на удивление разговорчив. Кажется, его обрадовало мое посещение, а я знал, что гости у него бывали редко, если вообще бывали. Я нашел его высоко культурным человеком, восхитительным собеседником и любезнейшим из хозяев. Старик извлек из старинного лакированного шкафчика, дверца которого, похоже, представляла собой до блеска отполированную серебряную пластину, виски и содовую, и мы наслаждались напитком, углубившись в разговор на многие интересные темы. Узнав из случайного замечания о моем глубоком интересе к антропологическим исследованиям профессора Хендрика Брулера, он некоторое время рассуждал о них и прояснил для меня несколько совершенно недоступных моему разумению вопросов.

Завороженный блестящей эрудицией хозяина, я опомнился едва не через час, охваченный глубоким чувством вины при мысли о бедной Марджори, ожидающей новостей о пропавшем Бозо, я распрощался, пообещав вскоре вернуться и отправился к выходу с мыслью о том, что мне все же удалось узнать кое-что о хозяине. Хотя он придерживался в разговоре не относящихся к цели моего визита тем, и, по-видимому, ничем не мог нам помочь, пропажа кота могла сыграть мне на руку. Несколько раз во время нашей беседы я слышал наверху подозрительный шум, отнюдь не характерный для грызунов. Он напоминал, скорее, стук маленьких копыт — будто по полу разгуливал козленок или ягненок.