Марина Андреева - Твоя чужая жизнь

— Каким же идиотом я был, что не поверил вам тогда, — плюхнувшись рядом, без предисловий затараторил Кирилл. — Сейчас бы не вляпался. А вы молодцы. Вовремя замолчали. И правильно сделали. Иначе давно бы здесь время коротали, — он окинул взглядом окружающую обстановку.

— Ты о чём? — не сразу понял Коля.

— Юля… тьфу, прости — Коля, это же я — Прутко! — ещё сильней косясь по сторонам, выпалил Кирилл.

— Что? — у Коли внутри всё похолодело от этих слов.

— То!

— Значит, всё, что ты писал о Кирилле, о его вине в смерти наших с Юлей родных — правда?

— Понятия не имею, — растерянно уставился на него больной. — Я ничего не писал.

— Ну да, потому и напечатано всё было, а не от руки написано…

— Коль, что мне делать? — не слушая Колю, тараторил больной, а потом выставил вперёд руки, словно впервые их увидел. — Как жить вот с этим? Это не я! Это не моя жизнь, — он окинул взглядом общий зал психиатрической больницы.

— Я не знаю, — с тяжёлым вздохом ответил Коля. — Может, с твоими ребятами посоветоваться?

— Они тебя не послушают.

— Я уговорю Георгия или Стаса добиться встречи с тобой, и ты объяснишь, — с надеждой взглянул на товарища Коля и ощутил, что его обуревают противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось вцепиться ногтями в это подлое лицо, обладатель которого столько лет играл чувствами и жизнями его близких, а с другой, он понимал, что внутри находится ни в чём не повинный человек, пострадавший не меньше его самого.

— И что я им скажу? Они решат, что это всего лишь попытка выпутаться, — отмахнулся больной.

— Наверняка у тебя есть масса воспоминаний, о которых никто, кроме вас, не знает, вот и убедишь их.

— И что дальше? Меня не освободят, а они влипнут, — при этих словах его голос сорвался на крик. — Может, для вас это и норма! Вы себе это простите! А я себе не прощу!

— Но нельзя же всё оставлять — так! — пытаясь перекричать друга, воскликнул Коля и заметил, что к ним направляются два санитара.

— Свидание окончено. Вы нарушили правила посещения, — произнёс один из подошедших мужчин. — Пациента в палату, и дайте ему успокоительного. А вас я попрошу, — он взглянул на Колю, — покинуть учреждение. И я буду ходатайствовать о том, чтобы в дальнейшем вам было запрещено навещать больного.

— Сделай что-нибудь, — перед тем, как за ним захлопнулась дверь, успел выкрикнуть больной.

Всё ещё пребывающий в шоке Коля позволил вывести себя из зала для свиданий, меланхолично забрал личные вещи и направился к машине. Сев за руль, он завёл двигатель, приоткрыл окно, закурил и вдруг его взгляд упал на соседнее сиденье: на нём лежала та самая папка, которую он точно помнил, что оставил дома.

— А теперь, дорогуша — не рыпайся, — раздался из-за спины голос, явно принадлежавший когда-то старлею.

— Что…

— Без лишних телодвижений выбрасывай сигарету и порулили отсюда. Адресок нотариуса, если ты запамятовала — напомню, — произнёс голос, и Коля ощутил, как шеи коснулсяхолодный металл.

— Кирилл, — тихо произнёс Коля и замер.

Было понятно, что тот не собирался ничего скрывать, но Коле хотелось лишний раз убедиться.

— Как только я узнал, что ты выбил свиданку, то сразу понял, что всё раскроется. Будь на твоём месте кто-то другой, я бы не беспокоился, но ты ведь поверишь. Это я знал.

— Зачем ты так с нами? Со всеми ими? — вспоминая родных и близких, поинтересовался Коля.

— А не слишком ли много вопросов? Или жизнь не мила стала?

— Можно подумать, после того, что я узнал, ты мне её сохранишь? — горько усмехнулся Коля.

— Почему бы и нет? Что ты можешь мне сделать? Ни-че-го. А знаешь, почему ты один остался жив, здоров и на свободе? Да потому, Коленька, что ты мне симпатичен как человек, меня в юности напоминаешь. А твой нынешний облик — вообще одно лицо с моей первой любовью. Давно это было… лет сто уже минуло… да не суть.

— Чем тебе старлей-то помешал? — выдавил Коля, понимая, что от всего происходящего его мозг готов взорваться.

— Нос у него слишком длинным был, гардемарин чёртов, — хохотнул сидящий сзади. — Да и друзья его опасность представляли. А так — нет его, и нет проблем.

— Он же есть. И они…

— Только что был, а сейчас, может, и нет уже. Случайно препараты попутают, и передозировку больной получит, всякое бывает. Да и кому какое дело? Он осуждённый. Из родных — никого. Никаких претензий, никаких разбирательств.

— Да как ты можешь! — ударив по тормозам, закричал Коля.

— Не дёргайся, — напомнил сидящий сзади. — Сейчас кое-что оформим, и ты будешь свободен как птица. И не надейся, что сможешь что-то сделать. Ты немало уже знаешь и должен понимать — тебе со мной не тягаться. Ты совсем ещё зеленый.