Анна Гринь - Забудь мое имя!

– Вы с Гаем такие одинаковые… – нарушил молчание Бес.

– Да, – согласилась демонесса, подтягивая повыше подол платья, чтобы не замочить его. – Только он этого почему-то не понимает.

– Потому что ты не пыталась сказать ему, – хмуро высказал свое мнение темный.

– Ой, молчал бы! – фыркнула Лео, встряхнув светлыми, с медовым отливом, волосами. – Если бы ты сам следовал собственным советам, то не впадал бы здесь во вселенскую скорбь.

Темный не ответил, продолжая покачиваться на мелких волнах. Лео еще немного посидела, надеясь добиться от Беса хоть какой-то реакции, но не получилось. Отказавшись от этой затеи, демонесса поднялась, прихватив блюдо с черешней, и направилась к выходу. В проеме двери она неожиданно столкнулась с Гайлеоном. Ветряной демон хмуро и подозрительно оглядел девушку с головы до ног и молча посторонился. Лео хотела поздороваться, но передумала, видя, что Гай не пребывает в своем обычном благодушном настроении.

Демон проводил светлую взглядом и прошел в зал с бассейнами, отыскивая Бестелиона. Темный все так же лежал на воде.

– Что тут делала Лео?

– Ну явно не плавать приходила, – сонно пробормотал Бес, прикрыв глаза.

– Бес! – требовательно крикнул Гай. – Ответь мне нормально!

– Гай, отстань, мне не до тебя и не до твоей разыгравшейся ревности, – медленно выговорил Бестелион.

Гайлеон засопел и, громко топая, выбежал из подземелья.

– Ну вот, – сам себе заметил демон. – Теперь будут на меня дуться…

Глубоко вздохнув, я вновь попробовала отыскать тьму. Несколько последних дней я с упертостью молодого барашка пыталась это сделать, после чего растеряла уверенность в себе. Но сегодня что-то изменилось, будто участок стены, о который я билась головой, дал трещину. Задуманное получилось на удивление легко, словно тьма ждала меня. Запустив в нее руку, я осторожно нащупала знакомую пульсирующую связь и осторожно потянула на себя, представив трубочку и стакан сока. Было боязно, что не получится.

Вполне могло ничего не выйти, ведь расстались мы с Бесом не мирно. Демон скорее всего обиделся на меня так, что не захочет помочь. В животе будто надулся воздушный шарик, давящий на горло. Подрагивая от страха, я ждала.

Прошел миг, другой. А потом сила хлынула в меня теплой щедрой струей. Вместе с тем пришло осознание такой открытой и ясно ощутимой нежности, прокатившейся по связи, что захотелось плакать. Всхлипнув, я протянула руку отцу. Леонис сомневался лишь несколько мгновений, а затем уверенно сжал мою ладонь.

Мощная волна энергии вливалась в меня свободным потоком, чтобы преобразиться и уйти, как в сухую землю, в истощенное тело элла.

– Никогда не думал, что враг окажется лучше друга, – хрипло рассмеялся Леонис, продолжая пить через меня силу Беса. – Он щедр… Даже удивительно… Теперь я буду ему обязан еще и этим.

В голосе отца не слышалось горечи, только какое-то веселое удивление. Кожа элла перестала походить на истончившийся пергамент, под ней уверенно набухали мышцы. Щеки окрасил румянец, губы порозовели, а в глазах появился блеск.

Леонис осторожно потянулся, а убедившись, что тело вернулось в нормальное состояние, быстро отпустил мою ладонь. Энергия продолжала течь, но выхода не находила. Силы было так много, что мне показалось, что вот-вот взорвусь.

«Спасибо!» – послала я мысленный сигнал, но ответа не последовало, хотя сила перестала хлестать в меня.

– Щедрый темный, – пробормотал Леонис, осторожно разминая запястья. – И сильный, как все темные. Очень сильный. Из-за этого их и не любят.

– Из-за чего? – переспросила я.

– Они сильные, – повторил отец, устраиваясь у стены поудобнее. – Хотя эллы и не придерживаются данной версии, но всякому мыслящему понятно, что легенда о создании темными всего сущего – правда. Правда и то, что темные с той же легкостью могут и разрушить все. Вот чего боится Атардион. И остальные. Даже я. Но я считаю, что наши страхи не должны быть поводом для убийства. За это меня и выкинули из царства. Брату легко было поднять маленький, но эффективный бунт. Он собрал своих самых верных шавок, способных объединиться в достаточно опасную свору.

Меня передернуло от брезгливости. Мысль, что Тамалис приходится мне двоюродной сестрой, вызывала тошноту, а вонь в камере только способствовала этому.

– Ради маленького шанса на выживание пришлось отречься от трона, но в какой-то мере это оправдало себя, – вздохнул Леонис. – И все эти годы я сомневался в принятом решении. Может быть, удалось бы отстоять власть? – Отец на мгновение спрятал лицо в ладонях. – В главном замке не было ни одного союзника. Меня заковали в цепи, блокирующие силу, как самого последнего раба, и притащили в тронный зал, обещав продлить жизнь, если откажусь от царства.