Александр Никатор - Херег-меченосец

Олег вновь был поражён: то, как презрительно говорил обычный орденский писарь о дворянах, несколько отличалось от представляемого им мира-описанного в исторических книгах, с братьями-рыцарями и походами против врагов Веры. То, что его принимают за шпиона, объясняло избиение в «спросной башне», только неясно оставалось-кто и отчего принимает? Даже если это и реконструкция, бьют то-вполне «по-настоящему», посему Олег решил «играть роль» на максимуме и не дать больше себя прибить кому-либо. И последнее из непонятного: «То ли серб, то ли галл»- В Германии…?! И почему это нормально — для Баутцена, стоящего рядом с Лейпцигом и Дрезденом?

Монах, видя что после его вопросов раненный надолго задумался, улыбнулся в жидкую бородёнку и махнув рукой, словно прощаясь, вновь стал прилаживаться поспать, как до беседы.

Лежащий на соломе путешественник никак не мог собрать воедино те крохи информации, что он пока смог получить: " Доминиканец писарь, при " мордоворотах храмовниках, ловящие вместе — бегунков из " меченосцев? Ахинея…Смутно вспоминая историю рыцарских орденов, то немногое что знал Олег, всё же припоминалось: что доминиканцы — не были рыцарским орденом, а меченосцы, немного повоевав с Литвой и Северной Русью-влились в более мощный Тевтонский орден, став называться примерно так- " ливонское земельное управление тевтонского ордена»… Да и храмовники в Германии, неясно что делали: мало что было известно об их большой роли, на данных территориях. Франция, Средиземноморье, Англия, Шотландия, земли Анжуйской династии-включая Венгрию и даже несколько искусственное «Русское королевство», — да, конечно! Но в землях Германии, да что-бы с полномочиями хватать меченосных братьев, да ещё имея доминиканцев-в качестве писарей?! Либо это «реконструкция»- полных профанов, либо… «Либо сидение в ванной из меди, при подключённых к сети проводах-до добра не доводит!», — на столь мрачном выводе Олег плюнул на свои безрадостные размышления о том где он сейчас находится и в каком состоянии разума, и стал просто разглядывать местность по которой его везли.

Они проехали ещё пару ухоженных посёлков из камня, вроде того, где он оказался в самом начале начале, после того как выпал из купели. Потом, уже при в меру яркой Луне-ехали пару часов по шляху, после чего замерцали огни на высокой башне окружённой каменной оградой и несколькими крупными постройками из всё того же камня. Раненный заметил оживление у всех своих спутников: они громко стали переговариваться и рассказывать что постараются урвать в трапезной, как сдадут «привезённого».

— «А вот и донжон баронских храмовников-или как их там…», — хмуро подумалось Кононову и проезжая сквозь массивные створчатые ворота, он попытался разглядеть место своего, как минимум ночного обитания.

К подъехавшей повозке сразу подскочили четверо молодых парней с факелами. Они помогли вновь поставить лесенку под выгружаемого Олега и услышав команду, от стоящего на каменной лестнице мужчины, о том: " что новоприбывшего нужно положить в стандартной казарме для «санитарного осмотра», быстро закивали головами. Однако резво понесли, лежащего всё в том же вонючем тулупе что и в «расспросной башне» путешественника — ни к одному из строений находящихся возле донжона, а к входу в некий подвальчик самой центральной башни храмовников, куда, после ряда условных стуков и названных паролей и занесли раненного.

Подвал, как довольно скоро догадался Олег, был чем то вроде местной тюрьмы: комнатка для заполнения документов и приёма новоприбывших, помещение охраны, небольшая кухонька и три камеры-одна огромная, из которой слышались голоса нескольких человек и пару миниатюрных сбоку от неё, в которых и лежать то можно было с трудом.

Присвоив принесённому новичку номер и потребовав расписаться в его передаче, монаха, что сопровождал повозку — старший по местному узилищу лично повёл процессию к двери в «общую» камеру и отперев её осветил факелом тёмное, смрадное помещение: Грязный пол, отсутствие кроватей или нар и пяток людей в некогда видимо качественной одежде, однако сейчас от всех пертурбаций-превратившейся в грязную рванину. Объяснив где уложить раненного новичка и посмотрев за выполнением своего указания, надсмотрщик увёл всех стражников за собой. Быстро запер железную дверь и оставил Олега и предыдущих сидельцев вновь в полной темноте.

Через минуту к лежащему на тулупе только прибывшему, обратились из кромешной мглы: " Сударь, позвольте полюбопытствовать, мы хоть и видим ваше затруднительное положение и ранения, однако среди нас принято знакомиться, при появлении новых людей, тем паче что мы похоже-все ровня».