Дженна Блэк - Мерцающие врата

С отцом я никогда не встречалась, но мама все рассказала мне о нем. Рассказ варьировался в зависимости от того, насколько пьяной и/или удрученной была мама в тот момент. Я вполне уверена только в том, что она родилась в Авалоне и прожила там большую часть своей жизни. А папа был там какой-то большой шишкой среди Волшебников. Но когда мама начала тусоваться с ним, она ничего этого не знала и, только когда оказалось, что она беременна, узнала всю правду. И тогда она сбежала — прежде, чем кто-нибудь понял, что она «залетела».

Иногда мама говорила, что сбежала потому, что отец — ужасный и злой человек и что он жестоко обращался бы со мной и обижал бы, если бы я жила с ним. Это то, что она рассказывала мне по трезвости. Высосала из пальца — чтобы я никогда не захотела встретиться с ним. «Он — чудовище, Дана, — говорила она, объясняя, почему мы в очередной раз переезжаем. — Не могу допустить, чтобы он нашел тебя».

Но когда она была пьяна, как сапожник, и выбалтывала все, что приходило ей в голову, она говорила, что уехала из Авалона, потому что иначе меня задействовали бы в какой-то мерзкой политической интриге — как дочь могущественного Волшебника. И в таком состоянии она не переставая говорила о том, каким классным парнем был мой отец, как она его любила больше жизни, но как материнский долг взял верх и… тьфу, даже вспоминать противно.

Короче, я очень хотела смотаться с выпускного еще до окончания концерта, но у меня просто духу не хватило. Возможно, у мамы еще были силы добраться за рулем сюда, но вот вести машину обратно она будет уже явно не в состоянии. Этого допустить я никак не могла. Не в первый раз у меня в голове промелькнула мысль — и я тут же почувствовала укол совести, — что моя жизнь наладилась бы, разбейся она на машине. Мне было стыдно, что эта мысль приходила мне в голову. Конечно, я не хотела, чтобы мама умерла. Я просто хотела, чтобы она не была алкоголичкой.

Как только концерт закончился, миссис Моррис отвела меня в сторону. Она смотрела на меня с такой жалостью, что это было почти невыносимо.

— Тебе помочь, Дана? — тихо спросила она.

Я помотала головой в ответ. Я старалась не смотреть ей в глаза.

— Нет, спасибо. Я сама… справлюсь с ней.

Я снова так покраснела, что решила сматываться поскорее — пока ребята из класса не начали подходить, чтобы поздравить меня с блестящим (о, да!) выступлением. Или для того, чтобы получше разглядеть мою маму во всей красе и рассказать потом остальным.

Когда я подошла к маме, она толклась среди других родителей, пытаясь завести разговор то с одним, то с другим, и не замечая их взглядов, красноречиво говорящих: отойдите от меня, от вас несет, вы пьяны.

Я взяла ее за руку; мне казалось, все смотрят только на меня.

— Пойдем, нам надо домой, — процедила я сквозь зубы.

— Дана! — чуть ли не закричала она. — Ты была великолепна!

Она бросилась мне на шею так, словно мы не виделись три года, и крепко обняла меня.

— Рада, что тебе понравилось, — выдавила я, высвобождаясь из объятий и подхватывая ее под локоть.

Мы продвигались к выходу, и мама, к счастью, не возражала, что я тяну ее прочь. Хотя бы это хорошо. «Все могло быть хуже», — попыталась я сказать самой себе.

Мне не пришлось спрашивать маму, за рулем ли она. Наша машина была припаркована так криво, что занимала три парковочных места. Я мысленно вознесла молитву небесам за то, что мама никого не сбила по дороге сюда.

— Ключи! — сказала я и протянула руку.

Мама негодующе хмыкнула и передернула плечами. Ей это далось непросто, так как она спускалась, вцепившись руками в перила, чтобы не упасть и не пересчитать головой ступеньки, ведущие к парковке.

— Я прекрасно поведу машину сама, — заявила она.

Злость распирала меня изнутри, но я знала, что не могу позволить себе взорваться, иначе все будет только хуже, как бы мне ни хотелось дать волю чувствам. Только бы не сорваться, только бы притвориться, что я спокойна и рассудительна! Тогда мне удастся быстрее уговорить ее сесть на пассажирское место и увести подальше от школы, подальше от любопытных взглядов одноклассников. Мама и так «дала всем прикурить», не хватало еще устроить семейную сцену на парковке!

— Можно все-таки я поведу, — сказала я, — мне же нужно тренироваться?

Будь мама хоть каплю трезвее, она бы услышала в моем голосе сдержанную ярость. Но она была пьяна в стельку, так что просто не обратила внимания. Правда, ключи отдала, что уже было облегчением.