Мэл Одом - Властелин Времени

Бородатый хорвум будто зашелся в кашле. Прочистив глотку, он обратился к экипажу «Одноглазой Пегги».

– Теперь, – произнесло чудище, растянув губы в жуткой усмешке, – когда защищать вас больше некому, вам придется… А-а-а!

Гигантская тварь внезапно испустила вопль боли. Через мгновение хорвум уже извивался в агонии, поднимая фонтаны брызг, будто морская змея, прошитая гарпуном.

Хорвум больше не преследовал «Одноглазую Пегги», и Джагу, чтобы запечатлеть в памяти картину его гибели, пришлось перебраться ближе к корме.

– Тонет гадина, – заметил подошедший к двеллеру Халекк. – Краф ее прикончил.

– Но он и Крафа с собой уносит! – обеспокоенно воскликнул двеллер, глядя, как чешуйчатое тело чудовища скрывается под поверхностью океана.

Его охватило страшное горе. Хотя волшебник обычно обращался с двеллером как с малым ребенком, он был частью жизни Джага, почти такой же важной, как Великий магистр Фонарщик.

– Да, похоже, конец старику пришел, – вздохнул гном.

– А вдруг он еще жив?

Двеллер побежал к одной из лодок, свисавших со шлюпбалок по правому борту «Одноглазой Пегги».

– В такой шторм шлюпку на воду не спустишь, – предупредил Халекк. – А если и спустишь, на плаву она не удержится!

– Я должен попробовать! – упрямо воскликнул Джаг и потянулся к лебедке.

– Смотрите! – крикнул один из пиратов. – Тварь еще жива! Краф с ней не покончил!

На глазах у ошарашенного двеллера бородатый хорвум снова всплыл из глубины волн, устремился за «Одноглазой Пегги» и вскоре нагнал ее, заходя с левого борта, подальше от путаницы парусов и оснастки. Гномы помчались вдоль борта, наблюдая за его действиями и поминая хорвума последними словами – а слов подобных, надо отдать должное, знали они немало.

Джаг вдруг осознал, что взгляд чудовища, плывшего рядом с ними, какой-то странный и бессмысленный.

Шторм внезапно прекратился, дождь перестал поливать палубу «Одноглазой Пегги», и сквозь еще отдающие свинцом облака стали пробиваться лучи солнца. Пасть хорвума раскрылась, и из нее повалили клубы дыма и донесся смрад горелого мяса. Когда дым рассеялся, все, кто был на корабле, увидели, что в открытой пасти чудовища стоит старый волшебник.

Выглядел он чрезвычайно уставшим.

– Ну, – сказал он, сжимая в руке посох и недовольным взглядом окидывая команду «Пегги», – что, никто так и не догадается помочь мне подняться на борт?

Пираты ответили могучим единым «виват!». Несмотря на потерю товарищей, их страшно обрадовало чудесное воскрешение Крафа. Кроме того, плавающая рядом с кораблем туша мертвого хорвума недвусмысленно напоминала, что с волшебником их шансы остаться в живых будут намного выше.

По команде Халекка за борт «Одноглазой Пегги» была сброшена прочная крупноячеистая сеть.

Краф ухватился за нее, но потом словно заколебался.

– Халекк! – позвал он.

– Что? – отозвался гном.

– Надо привязать труп этой твари к кораблю.

– Зачем это?

– Чтобы забрать его с собой.

– На что он нам сдался?

– Мне надо заполучить кое-что из того, что Мефосс успел проглотить за все эти годы. – Краф медленно, словно из последних сил, пополз по сети. – И сердце его мне тоже может понадобиться.

Джаг помог старику взобраться на борт. Он понимал, что волшебник едва держится на ногах, хотя Краф старался ничем этого не показывать.

– Сильно он потрепал твой корабль, – заметил волшебник, обращаясь к капитану гномов и указывая на путаницу снастей и сломанную мачту.

– Да уж. – Халекк озабоченно запустил пятерню в бороду. – И численность экипажа уменьшилась, так что, когда нагоним гоблинов, нелегко нам придется.

– Надеюсь, мой посланник достиг цели и помощь вскоре подоспеет, – успокоил его Краф.

Семнадцать дней назад волшебник вытащил из шляпы голубя, привязал к его лапке послание и отправил его в полет к Рассветным Пустошам. Когда двеллер спросил Крафа, как другой корабль сможет их отыскать, если они сами толком не знают, где находятся, тот сказал, что указал в своем послании не место встречи, а направление и опытный капитан сможет привести свое судно им на подмогу.

Во время краткого разговора с Великим магистром на гоблинском корабле после первой битвы за Рассветные Пустоши тот успел сказать Джагу, что оставил для него нечто очень важное в Имарише, Городе каналов. Гоблинские корабли тоже направлялись в Имариш.

Этот факт двеллера крайне тревожил. Он хотя и верил в способности и силу воли Великого магистра, но опасался все же, что Альдхран Кемпус – человек, захвативший Великого магистра в плен в Рассветных Пустошах, – мог пытками заставить Эджвика Фонарщика выдать эти сведения.