Ник О`Донохью - Под Знаком Исцеления

Она попыталась поспать подольше, но, даже несмотря на это, прибыла в «Кружки» раньше остальных. Трактирщик стоял в дверях, задумчиво глядя на еще только начинающее голубеть в лучах восхода небо.

— Погода должна быть хорошей. Прекрасный день для свадьбы. — Изо рта у него вырывались облачка пара: северная часть Перекрестка вновь обрела свой климат. — Мне кажется, юная леди, что ты хочешь что-то обсудить со мной.

Бидж постаралась коротко рассказать ему обо всем, что узнала накануне. Кружка слушал, выпятив губы.

— Плохо. Получается, Моргана может появиться здесь в любое время. Знает ли об этом генеральный инспектор?

Только теперь Бидж в полной мере осознала всю тяжесть ситуации.

— Может быть, он не захочет помогать нам.

— Объясни. — Кружка больше не был внимательно слушающим трактирщиком: перед Бидж стоял полководец.

Бидж подумала о том, как бы ей оградить достоинство грифона, потом сдалась:

— Хорошо, сэр. Только пожалуйста: я думаю, он хотел бы, чтобы это осталось в секрете…

Когда она закончила, Кружка вздохнул:

— Я всегда удивлялся: как это грифоны размножаются. За время моей жизни здесь такого еще не случалось ни разу. Бедняга… Только представь себе — нуждаться в этой мерзкой твари для продолжения рода. И он же такой утонченный… Я его друг; кроме как в случае абсолютной необходимости я, конечно, ничего ему не скажу. — Кружка пожал плечами. — Думаю, что на какое-то время мы в безопасности. Моргана больше не явится в гостиницу, а где находится другой экземпляр Книги Странных Путей, она не знает. Было бы безумием с ее стороны положиться во всех военных планах только на химер: никто же не вверит свою жизнь идиоту. — Кружка похлопал Бидж по плечу. — Ты очень здорово потрудилась; я же всегда говорил, что ты очень изобретательна. Теперь оставь заботы и развлекайся на свадьбе.

Он улыбнулся девушке.

— В таких случаях всегда вспоминаешь все другие свадьбы, на которых случалось бывать, правда? Не то чтобы я бывал на многих; но все-таки несколько свадеб у нас было — в старой гостинице, конечно, — и я помню… — Кружка все еще улыбался, но в глазах его стояла боль. — Как же давно это было… Свадьбу моей самой старшей сестры — я ее почти не знал, она вышла замуж, когда мне еще не исполнилось и трех лет, — праздновали в Варшаве еще до того, как начались все несчастья… А может быть, я просто был слишком мал, чтобы знать о них. Сестра наклонилась ко мне и улыбнулась, и я помню, что подумал: она самая красивая девушка на свете.

Кружка резко повернулся и ушел внутрь. Бидж вспомнила, что его старшая сестра погибла: если не в Варшавском гетто во время восстания, то в Треблинке, или в Освенциме, или в Майданеке. Бидж решила, что Кружке хочется побыть одному.

Но через минуту он вернулся: они с Хрисом несли огромное полотнище, чтобы натянуть его над расставленными перед гостиницей столами.

— Никогда не знаешь: а вдруг погода испортится? Не поможешь ли нам укрепить опоры, доктор? Навес сделали прямо у парадной двери.

— Так мы сможем обслуживать гостей, даже если пойдет дождь. Погода переменчива — вдруг налетит гроза из другого мира… — Кружка весело болтал, как бы забыв о своем горе.

Хрис подмигнул Бидж и принес ей тарелку с долмадами: голубцов в виноградных листьях с рисом и кедровыми орешками. Они были острыми и мало подходящими на завтрак, но такими необыкновенно вкусными… Бидж с тарелкой в руках вошла внутрь и стала завороженно смотреть на Хриса и Б'ку: Хрис ловко скатывал трубочки из виноградных листьев, а Б'ку, пристально следя за его руками и сморщившись от напряжения, никак не мог сделать такие же аккуратные долмады.

Хрис обратился к ней:

— Доктор! Видела моего Стана? Писем нет? Бидж покачала головой, и Хрис снова погрузился в свое занятие.

Когда Бидж снова вышла из гостиницы, уже прибыли остальные гости. По большей части это были соплеменники Руди и Бемби: некоторые уже с сединой в рыжем мехе на ногах, другие совсем юные, еще не расставшиеся с детскими пятнышками на шкуре. Часть людей-оленей имели менее разветвленные спиралевидные рога и темный мех — по-видимому, это были дальние родственники. У всех были сумки или рюкзаки, они весело болтали, разбившись на группы. Неудивительно, решила Бидж, что они стараются держаться поближе друг к другу.

Две женщины расстелили на траве одеяло, и двое мужчин уселись на него; они стали звать к себе подростка-оленя, но тот скакал вокруг, возбужденный и непоседливый. Одна из женщин-ланей положила ему руки на плечи и что-то сказала на своем свистящем языке, стараясь утихомирить. Потом женщины отошли: вероятно, решила Бидж, на этой свадьбе разделение полов должно было соблюдаться очень строго.