Инна Георгиева - Гибкий график катастроф

— Алекс, это кошмар! У меня призрак тронулся!

Заклинатель изогнул бровь и посмотрел на меня так, словно это не призрак тронулся, а я сама. И не чем-нибудь, а умом.

— Еще раз и внятно, — потребовал он.

Я, в тот момент натягивающая свитер, от волнения попыталась продеть голову в рукав.

— Он развернулся! — выдохнула сквозь недра кашемира.

— Чего?! — не разобрал Алекс.

Я чертыхнулась еще раз и наконец вынырнула из одежки.

— Чего-чего, тьфу… — проворчала, вытягивая кусок пуха изо рта. — Развернулся он! Как избушка на курьих ножках: к комоду задом, ко мне передом.

— И?.. — попытался понять Шурик причину моих переживаний.

— И теперь он на меня смотрит! — воскликнула я. — И если ты сейчас скажешь, что в этом нет ничего плохого, я тебя пну!

— Тогда я, конечно, не стану ничего говорить, — примирительно улыбнулся Шурик, но я только бросила на него хмурый взгляд и впала в глубокую задумчивость.

«Может, рассказать обо всем маме?» — пронеслось в голове. Отличная идея и я, конечно, с радостью бы ею воспользовалась, если бы не одно крошечное «но». Моя мама была весьма увлекающейся в некоторых вопросах женщиной. Помню, когда мне было десять лет, я совершенно случайно сварила действенное зелье от кашля. Ядвига, конечно, обрадовалась, но я потом три дня сидела дома безвылазно, пытаясь вспомнить, какие же ингредиенты и в какой последовательности бросала в то, что изначально должно было быть чаем. Нет, мама не считала это наказанием — для нее это была увлекательная игра, и она искренне недоумевала, почему это я не радуюсь возможности поэкспериментировать вместе с ней. А ее подход к безопасности? С какой тщательностью она создавала сейф для Книги Знаний или щиты для церкви, где проходило их с Георгием венчание? Но апофеозом ее зацикленности, по моему сугубо личному мнению, можно было считать волшебную треуголку! Эта шапка делает хозяина невидимым ровно на пятнадцать секунд, но Ядвига охотилась за ней почти два года. Объясните, на фига?

В общем, я подумала и решила, что обязательно скажу обо всем маме, но чуть позже. Когда выбора не останется. Не потому, что боюсь (не станет же она на мне опыты ставить, в конце концов?!), а просто чтобы раньше времени ее не волновать. Мало ли, вдруг этот призрак мне только кажется? А она разнервничается, поднимет панику, устроит хаос…

— Поехали в твою блинную, — мрачным голосом подытожила наконец.

— А как же привидение? — удивился Алекс.

— Да что ему сделается? — буркнула, не поднимая глаз. — Хочет — пускай любуется. Вот когда от стены отойдет, тогда и начну переживать.

Тем более день меня ждал такой, что нервы и правда стоило поберечь…

Блинчики, кстати, действительно оказались вкусными: со сгущенкой и кофе — просто объедение. Особенно на голодный желудок. Я стрескала штук пять, и это несмотря на то, что все еще пребывала в расстроенных чувствах. Полина на моем месте сожрала бы и повара заодно: она, когда переживает, всегда ест много и все подряд. Помню, как-то перед экзаменом проглотила семь штук полновесных шоколадок, то есть начисто опустошила мой буфет. А потом с видом Горлума облизывала фольгу: мне было реально страшно ее у подруги отбирать…

— О чем задумалась? — отложил вилку Алекс. Капелька меда (он принципиально не ел сгущенку, считая ее слишком сладкой, зато мед, порой вместе с сотами, уминал в таких количествах, что в моем организме давно бы все слиплось) стекла на подбородок, и у меня появилось почти непреодолимое желание его облизать. Но я справилась: моя сила воли бывает воистину несгибаемой (особенно когда этого не требуется) и, протянув парню салфетку, выразительно постучала себя пальцем по челюсти.

— Вспомнила кое-что смешное… что ты делаешь?! — отшатнулась, когда он протянул руку и попытался качественно так обтереть меня салфеткой. В смысле, не всю меня, а ту часть, на которую я только что указала.

Алекс удивился:

— А ты разве не об этом попросила?

— Нет, конечно! — Круглыми глазами огляделась по сторонам, ожидая увидеть осуждение в глазах соседей, но… никого из «ранних пташек», завтракавших за маленькими круглыми столиками блинной, мы с нашими умываниями не волновали. — У тебя мед на подбородке, — объяснила шепотом. В ответ Алекс коварно улыбнулся и сунул салфетку мне в руку.

— На! — заявил, придвигаясь ближе. — Три.

Очень осторожно я коснулась его лица, чувствуя, как мои щеки быстро покрывает бордовым цветом. Черт, и как ему удается все время меня смущать?!