Инна Георгиева - Гибкий график катастроф

Я помотала головой, пытаясь вернуть себе ясность мыслей:

— И ради денег вы согласны идти против ведьм? Против Совета?!

Кусай закатил глаза:

— У нас тут революция, если ты не заметила. Весь Египет на ушах стоит, в том числе и Совет. Все творят, что хотят. Я вот, например, хочу золота.

— Да у тебя же сын — мистик! — сквозь зубы процедил Алекс. — Он рынок читает на раз. Ты же благодаря ему и так самый богатый человек Египта!

— Да, — не стал отпираться Кусай, — но в последнее время рынок двигается не так уж сильно. А я хочу денег. Много и сразу. Я жадный. Потому и богатый.

— Отец, — выступил вперед Реммао, — даже я понимаю, что ты поступаешь неправильно.

Честно говоря от сердца отлегло. Я уж испугалась, что сын поддержит опального папашу, а перспектива сражаться еще и с мистиком мне очень не нравилась. И не только потому, что этот спокойный парниша был лучшим стратегом, которого можно было себе представить (хотя, учитывая обстоятельства, все его таланты могли легко разбиться о кулак Полины уже в первом раунде). Мне просто не хотелось верить, что Реммао окажется предателем. Блин, ну не подходил он на роль Иуды! Не его это стиль.

Наверное, так же думал и Кусай, потому что даже не попытался перетащить сына на свою сторону.

— Ну и что? — равнодушно пожал он плечами. — История меня не осудит. На фоне всего происходящего она меня просто не заметит.

— Да как вы можете?! — воскликнула я. — Это же преступление против человечества!

И, не задумываясь, выдала свой самый убойный аргумент:

— Я все маме расскажу!

— Отлично! — даже как-то обрадовался паразит. — Уверен, она высоко оценит мою изобретательность.

Черт, а ведь и правда может оценить…

— Хотя бы скажи, кто твой наниматель! — потребовал Алекс.

Кусай развел руками:

— Понятия не имею.

— Как это? Ты даже не знаешь, на кого работаешь?!

— Ну должен был бы, наверное, знать, — предположил мужчина и с улыбкой закончил: — Но не знаю.

— Почему?! — недоверчиво сощурилась Полина.

— А что тебя удивляет? — вновь обернулся к ней Кусай. — С тех пор как люди изобрели интернет-банкинг, покупатель и продавец могут вообще не встречаться. Но при этом прекрасно взаимодействовать.

Мне захотелось схватиться за голову и взвыть то ли от гнева, то ли от безысходности. Этот пришибленный маг так спокойно рассуждал о судьбе целого мира, что я начинала верить в его сумасшествие. А как, скажите на милость, разговаривать с психом, если он настолько убежден в своей правоте, что с ходу отметает все разумные аргументы?!

— Кусай, это безумие! — подняла на мага круглые глаза. — Вам не удастся получить свои деньги!

— И почему же, позволь полюбопытствовать, ты так полагаешь? — улыбнулся чародей.

— Вы не сможете забрать отсюда амулет.

— Действительно? — свел брови домиком Кусай. — И что мне помешает?

— Ну… м-мы, — не очень уверенно ответила я.

В ответ раздался такой веселый, жизнерадостный ржач, что я ощутила себя Петросяном.

— О дети! — воскликнул колдун, культурно промокая вышитым шелковым платочком уголки глаз. — Вы такие дети, дети! Я нашел эту гробницу три недели назад, и все это время искал возможность прорваться сквозь магический барьер. Признаю: ведьмы, причастные к захоронению этого амулета, были теми еще выдумщицами. Снять защиту могло только присутствие темного и светлого магов, действующих сообща и, представьте себе, по доброй воле. Абсурдное условие, но, не буду лгать, оказалось той корягой, о которую я набил себе немало шишек. И которая, кстати, наводит нас на интересные мысли. Признавайтесь, ребята, кто из вас темный маг? Ева? Или ты, Александр? А впрочем, это уже не важно.

Кусай аккуратно сложил платок, сунул его в нагрудный карман, так, чтобы белый уголок торчал вверх, и улыбнулся еще шире:

— Вам не удастся меня остановить, потому что…

Честное слово, я как будто наблюдала за выполнением любимого трюка переродившимся Калиостро: маг замер на секунду, выждал паузу, а потом вытащил из кармана брюк небольшой пульт, нажал на кнопочку, что-то жутко взвизгнуло, и спустя мгновение пещера оказалась разделена на две равные половины тонкой прозрачной перегородкой. Две ее части вынырнули из стен, одна спустилась с потолка, и я ощутила себя пришельцем, которого хитрое американское правительство заманило в зону пятьдесят один.

— Пуленепробиваемое стекло, — самодовольно заявил Кусай, прошагав к центру пещеры и небрежно постучав костяшками по стене. — И это еще не все фокусы!