Анна Гаврилова - Путь магии и сердца

Дохлый тролль, как знакомо.

— И что ты сделал?

— Пробрался в кабинет ректора и при помощи одного отличного парня с факультета универсальной магии перенастроил почтовый портал. Теперь все письма, адресованные моему отцу, попадают ко мне. А я их переписываю и…

Я не смогла сдержать улыбку, хотя отцу Кира искренне посочувствовала. Равно как и Жабе.

— А что будет, если твой отец узнает об истинном положении вещей?

Кир ответил в духе одного пустынного народа, чья хитрость в легенды вошла.

— А что будет, если… твой папа узнает?

Мне поплохело, причём по-настоящему и сильно. Я прекрасно понимала, что папа присматривает, что ему докладывают, пусть не обо всём, но тем не менее, но ответ, который давала самой себе — папа политик, он поймёт, — застрял в горле.

Да, папа политик, но регулярные визиты в мужское общежитие — это перебор. Хуже того, я не смогу их объяснить!

— Кир! — выдохнула уже в панике.

А брюнет как раз на крыльцо общаги внёс и вознамерился поставить на ноги. И поставил бы, если б не мёртвая хватка, которой в его шею вцепилась.

— Мелкая, да не волнуйся ты так… — вздохнул боевик. После подмигнул, исхитрился открыть дверь, не уронив при этом излишне взволнованную девицу, и понёс наверх.

И только когда за нами закрылась дверь его комнаты, признался:

— Эмелис, всё хорошо. О тебе Морвен лишнего не болтает.

— Откуда знаешь?

Синеглазый подарил ещё одну улыбку и не ответил.

Я могла допытаться, вытрясти из сообщника подробности, но делать этого не стала. Зачем? Кир не врёт, я точно знаю, а остальное… О Всевышний, кажется, теперь поняла, почему всё вот так, почему упустила контроль над ситуацией.

— Любимый, ты дурно на меня влияешь.

Боевик изобразил удивление и осторожно поставил на ноги. Тут же стянул с меня шапку и занялся застёжками шубки. Что и требовалось доказать!

— Кир, прекрати.

Я попыталась отвести его руку, но вместо желанной свободы получила крепкие мужские объятия и лёгкий поцелуй в губы.

— Любимый, ты дурно на меня влияешь, — повторила чуть тише, потому что… голос от этого мимолётного поцелуя ослаб. — Прекрати вмешиваться в мои дела. Прекрати решать проблемы, которые надлежит решать мне.

В глубине синих глаз вспыхнули едва заметные искорки. Гнев? О Богиня, с чего бы?

Зато голос Кира прозвучал подчёркнуто мягко:

— Эмелис, вынужден напомнить, ты — моя девушка. Поэтому я решал, решаю и буду решать проблемы, которые ты наивно считаешь своими. И это не обсуждается.

Хорошо, что руки боевика по-прежнему талию сжимали, иначе я бы непременно осела на пол.

— Любимый, это возмутительно!

— Аргументы? — Он стал непривычно серьёзным и строгим.

Впрочем, лгу. Я уже видела такого Кира — в столовой, когда он объяснял сокурсникам пагубное влияние любопытства; на арене, когда с Кангом, а после с Кейном разговаривал; и перед женской общагой, когда бои запрещал.

Разговор грозил перерасти в ссору, а ругаться не хотелось. Поэтому набрала в грудь побольше воздуха, сказала со всем спокойствием, на какое была способна:

— Кирстен, если так пойдёт и дальше, то по возвращении в Верилию меня сожрут.

— А жених на что? — парировал синеглазый.

Сказать, что Рид не из тех, кто готов решать мои проблемы? Ну это ещё одна ложь, если честно. Вот только…

— Кирстен, пожалуйста… — Да, иных аргументов у меня не нашлось.

Боевик выпустил из капкана и снова застёжками моей шубки занялся. После опустился на колени и принялся пряжки на сапогах расстёгивать. Я смотрела на его манёвры с немым укором. Сопротивляться было страшновато.

— Эмелис, посмотри на вопрос с другой точки зрения, — покончив с пряжками, сказал синеглазый. Снова поднялся, снова обнял. — После академии ты вернёшься в свет. И если здесь, среди магов, существует некое подобие равноправия, то там равноправием и не пахнет. Какой бы сильной и самостоятельной ты ни была, тебе всё равно придётся подчиняться мужчинам. Сперва отцу, после мужу. Поэтому… привыкай.

Дохлый тролль! Ну зачем? Зачем напоминать о грустном?!

— Хочу замуж за мага, — сама не ожидала, что скажу такое.

— За меня пойдёшь? — тут же отозвался сообщник. Уголки красиво очерченных мужественных губ дрогнули в улыбке.

— Нет. — Я ухватила брюнета за ворот меховой куртки, чтобы тут же сжалиться и заняться разматыванием его шарфа. Это снаружи холодно, а в общаге ужас как жарко. — Прости, Кирстен, но ты слишком похож на моего отца. Не внешностью, характером.