Дарья Афанасьева - Дом дураков

— Какому? — насторожился я.

— Мы тебя женили.

У меня все поплыло перед глазами. Ритуал был старый, почти легендарный и крайне редко применимый. Умирающего чародея можно было связать полным брачным обрядом с особой королевской крови. Это продлевало ему жизнь и исцеляло от ран. Вот только жене его не позавидуешь: чем сильнее чародей, тем меньший срок был отпущен его супруге. У принцессы, столь несвоевременно выданной за меня замуж, были основания дрожать. Исходя из моей репутации, жить ей оставалось дня три.

— И что теперь?

— Да ничего, — король неожиданно широко улыбнулся. — Она тебя любит. Чародей ты, извини, никакой, так что будете жить долго и счастливо.

Я покосился на Его величество с опаской.

— А кто еще знает?

— Никто, — сюзерен сиял. — Твой наставник явился прямо ко мне и объявил, что ты опасный самозванец. Я сказал, что меня не волнует, как ты это делаешь, но с обязанностями придворного чародея ты справляешься отлично. Он не вынес такого кощунства и умер. Сердце. Так что это останется между нами, а мне нужен наследник. Ты парень оборотистый и дочку мою в обиду не дашь. Ну а то, что она не помрет через неделю, так то скорее спишут на твое могущество, чем наоборот. Так что через три дня официальное бракосочетание, — он неожиданно подмигнул. — А на счет того парня не волнуйся — это она так, чтобы тебя привлечь с ним интрижку закрутила.

Я тихо застонал и натянул одеяло до самой макушки. Надеюсь, мой стон был зачислен на счет болезни. Все… спать, спать, спать… Как говаривал один оракул: "Я не буду предрекать это завтра, потому что это произошло вчера".

Первое, что я сделал, продрав поутру глаза, это проклял стезю чародея. Точнее, все предрассудки и домыслы, с этой стезей связанные. Будь я хоть тысячу раз бездарен, но марку придворного мага нужно держать. А какой придворный маг без ручного монстра? Именно поэтому утром меня разбудило судорожное похлопывание по плечу. Первая мра… брачная ночь прошла весьма целомудренно: я хлопнул целебной настоечки (больше полагаясь на исцеляющую силу спирта, нежели на содержащиеся в ней травы) и вырубился. Новобрачная же приткнулась на краю кровати и, полагаю, задремала только под утро. Тут-то и настигла ее судьба.

Увиденная мной сцена достойна подробного описания и занесения в Большую Королевскую Летопись. Ее Высочество принцесса Горилика, в изрядно помятом подвенечном платье, замерла на кровати памятником девичьей скорби. Только ее рука продолжала судорожно барабанить по моему плечу. А у самого ее лица покачивалась голова небольшого (всего метра три длиной) питона. Сам питон вольготно расположился на широкой потолочной балке, свесив вниз только голову и хвост, так что на принцессу он глядел чуть сверху. Я невольно посочувствовал новоиспеченной супруге, представив ее пробуждение. Запах спирта чувствительный питон не переносит, поэтому, видимо, он разбудил Горилику, в надежде на утреннюю кормежку. То, что увидев спросонья перед лицом два требовательных глаза с вертикальными зрачками, девушка не ударилась в крик, было достойно уважения.

— Тишка, — я широко зевнул и потянулся. — Хватит девушку пугать. Иди к себе, я сейчас встану и тебя покормлю.

Тишка посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом: "Ну, смотри — ты обещал" и удалился по балке в сторону столовой, где был лаз на второй этаж. Горилика же по-прежнему сидела в ступоре и со стеклянными глазами дергала конечностью. Я заботливо коснулся ее плеча:

— Ваше Высочество, Вы как?

Принцесса вздрогнула и повернулась ко мне. Тут вздрогнул уже я. В последний раз я видел ее накрашенной лет в двенадцать. Тогда я прочел ей целую лекцию о влиянии косметики на естественный цвет кожи, дал несколько ценных советов по нанесению грима и мы сошлись на том, что злоупотреблять этим не стоит. Но невесту по обычаю полагается густо красить. Откровенно говоря, не каждый жених узнает у алтаря свою избранницу. Толстый слой грима, слезы и полубессонная ночь произвели на милом в общем-то лице Горилики эффект, живо напомнивший мне встречу с лютеанскими лазутчиками. Не хватало только фирменного боевого оскала. Впрочем, девушка вымученно улыбнулась, и все встало на свои места.

— Что это было? — ее голос звучал хрипло.

— Тишка. Он мирный, — поспешил я утешить супругу. — Он, видимо, проголодался и явился меня будить, а Вы ему, наверное, чем-то понравились…

Горилика глупо хихикнула, и я осознал некоторую двусмысленность проскользнувшую в мои слова.