Наталья Мазуркевич - Императорская свадьба или Невеста против

Первыми из вспыхнувшего портала в зал вбежали демоницы в ярких облегающих нарядах с такими откровенными вырезами, что мужчины, оставшиеся в сознании, сглотнули, а Вильгельм нахмурился и вперился убийственным взглядом в недоуменно оглянувшегося назад Ториаса.

Когда в зале уже было четырнадцать демониц, вода вспыхнула и, озарившись серебром, из прохода вышла невысокая миловидная девушка с трогательными веснушками и губками бантиком, с голубыми наивными глазами и эльфом, обреченно плетущимся за ней.

— А вот и мы, — громко оповестила всех Таока.

— Я полагаю, они догадались, — усмехнулся Малиор, сегодня одевшийся необычно для эльфа. Черный с серебром камзол прекрасно смотрелся на подтянутом эльфе и гармонировал с изумрудным струящимся платьем Таоки. — Вот только не совсем пойму, дорогая, что здесь происходит.

— Мне кажется, милый… — Таока нахмурилась, на мгновение ее взгляд потерял ясность, а после она дикой кошкой бросилась вперед на Ториаса, но Малиор успел перехватить ее руки, которыми она стремилась выцарапать ему глаза.

— Дорогая, не так быстро. Чем тебе не угодил этот милый человек. Должен отметить, что он до сих пор верен тебе.

— Конечно, милый. Этим он заслужил снисхождение: его смерть будет болезненной, но быстрой.

— Дорогая, а ты не торопишься?

— Милый, — прошипела Таока, — этот доблестный патриот чуть не угробил нашу единственную отраду на старости лет. И все это он хотел сделать из лучших побуждений. Как будто нам зятя — светлого фанатика не хватало, так еще и всякие будут сатино обижать. — А ты, — она переключилась на Ресьяна, — почему до сих пор не вмешался? Он должен был быть мертв еще до моего прихода. И не важно, что тебя связывает тайна. Защищая свою сатино, демон может нарушить все обещания. А ты как поступил? Пошел на поводу у маленькой девочки, которая за себя отвечать не может, а тут выбор за целых два мира. А ты, малыш, отличилась. Собственная жизнь важнее жениха. Если любит — примет, если нет — зачем он вообще такой? И вообще, пора бы сказать правду, Лейни. Пора.

— Лейни? — помертвевшим голосом переспросил Ториас, а богиня ехидно улыбнулась и кивнула, подтверждая опасения главы гильдии. — Сайлейн — это ты?!. Ты и есть младшая сестра Лисары, маленькая Лиера, последняя истинная представительница дома Толь-и-Сагнонов… Моя госпожа… А Вильгельм… Ваш жених… Простите, ваше величество, я был о вас худшего мнения. А вы приняли мою госпожу и защитили, — он горько усмехнулся, — от меня. А я… не выполнил свой долг и чуть не убил королеву…

Как слепой он нащупал собственный кинжал и без замаха пронзил сердце, возвращая свой последний долг династии.

Не отдавая себе отчета, Сайлейн бросилась к нему и взяла за руку. Губы стремительно стареющего мужчины тронула благодарная улыбка. Она так и осталась у него на устах, когда он сделал последний вздох.

— Как заместитель главы гильдии, я беру на себя его обязанности, — разрезал повисшую тишину голос Аллектора. — И первым своим указом снимаю заказ покойного главы гильдии. Все свободны. Если стража не докажет иного.

С этими словами наемник стремительно пошел к выходу.

— Ну вот и все, — задорно возвестила Таока, которую чужая смерть нисколько не смутила.

— Не все, — поправил саэрату Малиор. Его взгляд был устремлен на Сайлейн и императора.

Когда Сайлейн посмотрела на Вильгельма, то невольно отступила на шаг, такой холод плескался в его прежде ласковых глазах. Сжатые губы и руки, с великим напряжением сжимавшие эфес клинка, ничего хорошего не предвещали. И Сайлейн отступила еще на один шаг, чтобы заметить, каким гневом полыхнули очи жениха.

— Значит, Лиера, — сухо осведомился он, — младшая сестра Лисары-Лузаники. И когда ты собиралась мне сказать?

С каждым брошенным им словом Сайлейн становилось все тяжелее, внутри все сжималось и хотелось просто упасть на пол, обнять свои колени, опустить голову, чтобы не видеть ничего вокруг и хоть на мгновение уйти из-под гнета этих злых глаз, которые еще недавно лучились любовью к ней. Неужели это все было ложью? Просто действием амулета, как сказала Ливия? Неужели? Горько, как же горько…

Кинув последний, полный слез взгляд на Вильгельма, Сайлейн бросилась к отцу. Ресьян подхватил ее на руки, сбросив личину, распахнул крылья и, укутав ими дочь, скрылся во тьме.

Они вынырнули из портала во дворце, в ее комнате, где тускло горел свет под потолком, а из окон был виден маленький садик. Его разбили специально для нее несколько дней назад.