Игорь Негатин - Под созвездием Чёрных Псов. Трилогия

За стариком пришли гномы и уволокли его пьянствовать дальше. Я отговорился тем, что хочу немного отдохнуть и протрезветь. Мои новые друзья сочувственно покивали и не стали настаивать. Уже через несколько минут во дворе опять раздавалась песня. Не такая пошлая, как первая, но де ям вместо колыбельной лучше не петь.

Рейлум Иллис зег ойнар,

Хан вир дени вьялле!

Иммэр Даггри тер хэйнар,

Та вир ерна вьялле!

Даже переводить лень. В общем: жила была одинокая женщина, которая каждый день молила богов, чтобы они послали ей мужчину. Она была так настойчива, что боги вняли ее просьбе. И отправили к этой набожной женщине монаха. Такого старого, что от мужчины осталось только название…

Хэйс би эллес дэр эсгар,

Дюнк би эррес вьялле…

За спиной послышался шорох. Я обернулся и увидел невестку старика. Кэйра держала в руках длинный и теплый плащ.

— Ты ведь можешь замерзнуть! Не хочу опять кормить тебя с ложечки, как маленького ребенка, и лечить от всех болезней сразу.

— Я уже не заболею.

— Ты так уверен?

— Да.

— Как знаешь. — Она фыркнула и присела рядом со мной. Долго смотрела на уходящее солнце, а потом неожиданно спросила: — В твоем мире есть солнце?

— Конечно. Разве можно жить без солнца?

— Вы же черные рыцари. — Кэйра поморщилась. — Я думала, что вы живете там, где царит вечная мгла. Непроглядная ночь и тяжелые черные туманы, висящие над тропами и домами.

— В этом есть доля правды.

— Вот видишь! — Она тряхнула головой, и распущенные волосы рассыпались тяжелой золотой волной. — Отсюда безудержная злоба и алчность. Вы порождение тьмы, царящей в вашем мире!

— Так говорят предания или это твои домыслы?

— Это не важно. — Кэйра внезапно запнулась. — Так… Так говорят люди.

— Люди иногда ошибаются.

— А вы? Разве никогда не ошибаетесь?

— Все ошибаются. И мы в том числе.

— Ваши ошибки дорого стоят. Вы платите за них кровью. Чужой кровью, — подчеркнула она. — Даже драконы умеют быть милосердными.

— Я не готов ответить на этот вопрос.

— Ты просто не хочешь признаться, что я права.

— Просто я не знаю всей правды. Когда узнаю — отвечу. И я не понимаю, почему ты так злишься.

— Я никогда не доверяла людям. Тем более таким, как ты!

— В чужой мир нельзя верить. Его можно только почувствовать.

— Как это — почувствовать?

— Вот так. — Я обнял ее и поцеловал. Думал, что она отпрянет, но она только вздрогнула и прильнула ко мне всем телом. Ее губы оказались мягкими, теплыми и неожиданно жадными.

Как-то вдруг оказалось, что на берегу озера есть несколько укромных мест, закрытых от посторонних взглядов зеленым душистым кустарником. Отдалились голоса веселившихся гномов. Отдалились и исчезли. Затихли песни. Погасли багровые цвета заката, а небосвод украсили звезды. Остались только мы. Ее взгляд, ее губы и поцелуи. Нежность, в которой мы купались, будто в теплых волнах южного моря. Пытаясь понять, что такое чужой мир, который нужно почувствовать, чтобы принять…

Через два дня, на рассвете, я вышел из дома и увидел черного ворона. Того самого — с серебряным кольцом на лапе. Он внимательно меня рассматривал. Словно решал сложную задачу.

— Ка-арр-р!

— Опять ты? Соскучился? — хмыкнул я и подошел к замершей на ограде птице.

— Ка-арр-р! — Ворон еще раз крикнул и несколько раз хлопнул крыльями.

— Его зовут Нур, — послышался чей-то голос, и я замер. — Ворон по имени Нур.

Я повернулся и увидел мужчину. Лет пятидесяти. Он сидел на вороном коне. Клянусь, что несколько секунд назад его там не было! Всадник, одетый в черное. На боку висел меч. Он смотрел внимательно, немного прищурившись, и походил на большую хищную птицу. Я только сейчас понял, почему во рту у меня вдруг пересохло и слова начали застревать в горле. Этот мужчина говорил на русском языке…

— Нур?

— Нур, — он едва заметно кивнул.

— А ты кто такой?

— Вот это мы и обсудим. Собирайся. Нам предстоит очень далекий путь.

— Пешком?

— Нет, — покачал он головой. — Я приготовил для тебя лошадь.

11

— Хватит оглядываться, — ухмыльнулся мой спутник и потрепал жеребца по шее. — Этот уютный домишко, в котором ты прохлаждался больше месяца, остался в прошлом. Как и его любвеобильная хозяйка.

— Даже не собирался, — буркнул я.

— Ну да, конечно. Видимо поэтому ты и вертишься в седле, как грешник на сковородке. И вот что… Давай сразу отвечу на твой вопрос.

— Какой именно?

— Тот самый — неозвученный!