Ольга Булгакова - Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)

Снова пауза.

— Я все понимаю. Не мне тебя учить, — он пренебрежительно пожал плечами. — Ты сам меня спросил.

Левый уголок рта приподнялся, придавая лицу эльфа издевательское выражение.

— Иди, — прошептал он. — Она согласится, ты же у нас герой, а таким не отказывают. Но все же никогда не будет твоей, — и мечтательно добавил: — Любить Риана будет меня.

Он надолго замолчал, мне даже показалось, что лорд снова заснул. А я как завороженная смотрела на него, пытаясь осмыслить услышанное. Не получалось. Из задумчивости вывели звук хлопнувшей входной двери и голоса Йоллы и Гериона. Брат и в этот раз остался стоять в коридоре, а принцесса зашла в комнату без колебаний. Ведара окинула взглядом лорда Адинана, лежащий в его объятиях Зуб. Потом просто подошла к эльфу и, взяв кинжал, вложила его в петлю на поясе. Потом серьезно и настороженно посмотрела на меня, тихо спросила:

— Что-то случилось? — и, не дожидаясь ответа, выдохнула: — Только не говори, что брала Зуб.

— Йолла, — предположение меня оскорбило, и я не постеснялась это показать.

— Извини, — покаянно склонив голову, попросила прощения ведара. — Извини. От усталости воображаю всякие глупости.

Она присела рядом со мной.

— Но все-таки что-то случилось. Что?

— Он разговаривал с моим отцом. О моей маме, — призналась я.

— А, — протянула принцесса. — Я хотела предложить тебе отдохнуть, но теперь думаю, тебе лучше остаться здесь. Возможно, это будет первый раз в его жизни, когда он будет говорить правду.

Эти слова заставили меня задуматься. Хотела ли я знать правду лорда Адинана? Нужно ли мне было ее знать? После недолгих размышлений решила, что да. Нужно. Даже если и не хочется. Йолла предложила остаться вместе со мной, но я, глянув на уставшую, измотанную женщину, отказалась.

— Иди спать. Я справлюсь сама.

Ведара обняла меня и велела, не раздумывая, будить ее, если возникнет необходимость. Я попробовала отослать Гериона спать, но брат упрямо отказывался, а потом сказал, что в последние часы жизни отца будет с ним. Этому аргументу мне противопоставить было нечего.

Минуты тянулись долго. Я ждала, что лорд вновь заговорит, но и боялась этого. Не знаю почему, но о словах лорда Адинана я Гериону не решилась рассказать. И брат испуганно вздрогнул от неожиданности, когда лорд снова обратился к моему отцу.

— Брат, ты можешь сколько угодно говорить, что она просто сдержана в проявлении своих чувств, — пренебрежительно усмехаясь, сказал эльф, глядя прямо перед собой. — Я лишь говорю то, что вижу.

Пауза.

— Ты ждала этого? — шепотом спросил Герион. Я виновато посмотрела на изумленного брата, кивнула.

— Ты уверен, что это будет твой ребенок? — издевательски приподняв бровь, снова заговорил лорд. И почти сразу поднял руки, показывая, что больше не имеет возражений. — Хорошо, что ты уверен.

Пауза.

— Да ни на что я не намекаю! — поморщился лорд Адинан. — И ничего такого я не слышал. Кто бы мне слал из Мунира письма с такими слухами? Такое лучше пересказывать лично… Не бесись! Я-то всегда на твоей стороне.

Он сложил руки на груди и словно нехотя продолжил:

— Сам знаешь, как выглядишь. А она красавица. Глупо тебе ждать от нее верности и любви. Признаться, не ожидал от тебя такой наивности.

Услышав это, я онемела от возмущения. Почувствовала, как во мне поднимается волна негодования, ярости. Да, у отца были шрамы! И на лице тоже. Да, жуткие, особенно на шее! Он получил их в войне с орками, а напоминать об этом ему было подло! Это было низко и несправедливо! Я представила, что мог сказать брату по поводу ранений оскорбленный упоминанием отец, и не удивилась последовавшей после обсуждения внешности очень продолжительной паузе.

— Хорошо, что ты уверен, я рад этому, как никто!.. Но, если ты об этом просишь, я поспрашиваю в столице.

Лорд снова замолчал, забывшись на время. Поняв, что странная исповедь прервалась, Герион потребовал объяснений.

— Я не знаю, что это такое, — честно ответила я. — Но Йолла сказала, если он будет говорить, то правду.

— Не понимаю… Зачем он пытался настроить дядю против жены? Поссорить их?

Я вздохнула:

— Думаю, твой отец ее…, - я замялась, подбирая правильное слово. Назвать это разрушительное чувство любовью у меня язык не поворачивался. — Думаю, он ее желал.

Брат нахмурился, задумался.

— Знаешь, — спустя несколько минут, нарушил затянувшееся молчание Герион. — Теперь, когда ты это так назвала… Кажется, ты права. Но она любила дядю. Не так, как ты мужа, но любила и очень уважала. А к отцу она всегда относилась прохладно. Особенно последние годы. С настороженностью, что ли. Не замечала?