Константин Муравьёв: Северянин

А затем замолчал и застыл каменным изваянием.

Релаку ничего не оставалось, как забрать послание.

Когда Повелитель взял из рук молодого демона, своего самого младшего, третьего сына, послание, присланное наследным принцем, то с удивлением обнаружил, что Тиор все еще стоит напротив него в зале.

Это его несколько изумило его, хотя и не удивило, Тиор был всегда себе на уме. Однако тут, следуя этикету, он должен был покинуть его, или хотя бы удалиться на несколько шагов, и дать ознакомиться с содержимым пакета, тем более государственного и секретного, коль он магически опечатан личной подписью

наследника, наедине.

Однако Тиор стоял и явно не собирался уходить.

Лорд уже хотел поторопить его, но сын опередил Релака.

Видимо поняв, что его действия слишком уж выбиваются за рамки дворцового этикета, младший принц пояснил свое поведение.

- Я считаю, что у тебя отец по прочтению могут появиться вопросы. Тем более я знаю, о чем пойдет речь, письмо то писал я, хоть и под диктовку Лера, - и, усмехнувшись, добавил, - ты же его знаешь. Вопросы у тебя точно появятся. Немного подумав Тиор уже гораздо более серьезно сказал.

- К тому же, я догадываюсь, что нам нужно будет это обсудить, и после этого ты мне прикажешь немедленно куда-нибудь отправляться, правда, я пока не знаю куда. И молодой демон с ожиданием посмотрел на Лорда, своего отца.

«А ты наглец, мальчик», - про себя подумал старый демон, Лорд-правитель этого небольшого анклава, - «почему ты не старший», - в который уже раз задавал он себе этот вопрос.

Уму и хватке младшего принца мог позавидовать любой. А уж в хитрости его превосходила только дочь Лорда.

Однако она никогда не претендовала на роль правительницы. Никто из других Лордов не признал бы ее прав.

Но вот наследник был слишком прямолинеен и не так умен как другие его дети. Именно поэтому он оставался лишь главным наследным принцем и никак не участвовал в политических играх отца. Ему это было просто-напросто не интересно. Зато младший совал свой любопытный нос в каждую дырку и именно поэтому правитель самолично назначил его главой заговорщиков и тайным руководителем оппозиции. И теперь Лорд точно знал, кто в их анклаве готов предать его, а кто верен ему до мозга костей (кстати, что его удивило, были у них и такие).

И поэтому его удивил намек Тиора на то, что в тайну Лорда Нураза в этот раз вляпался не его младшенький, как того следовало ожидать из всего жизненного опыта Релака, а старший наследник, что было не слишком в его характере.

Но это мало относилось к теме разговора.

А вот несвойственная демонам преданность семье была одной из основ, вокруг которой держалось их единство, и как-бы не выглядели их отношения со стороны, но на самом деле это была лишь хорошо поставленная и подготовленная игра. Слишком слабы они были по сравнению со своими соседями, слишком мала их армия и очень уже неудачно был расположен их анклав.

Приходилось крутиться.

Поэтому, Лорд понимал, кто реально должен править страной, если он уйдет на покой.

И как это ни печально, это должен был быть не его старший сын, а стоящий напротив него демон. И все в его семье понимали это.

Усмехнувшись своим мыслям и желая пошутить, показав свое черное чувство юмора, правитель сказал.

- Дерзишь, мальчик мой. Дерзишь. Не боишься? Ты разве не догадываешься, что произошло с предыдущим оратором, слишком вольно выражавшимся в моем присутствии? - и Релак выразительно посмотрел на закрытые двери за спиной сына. Он явно намекал на торговца, бывшего последним посетителем этого зала, перед самым приходом Тиора, принц никак не мог пропустить разбирательство его дела и вынесенный тому приговор.

Воин, теперь точно воин, равнодушно осмотрел живописную картину у себя за спиной, изображавшую какую-то битву армии демонов с какими-то неизвестными

существами и задумчиво и даже несколько безучастно и равнодушно ответил.

- На все воля повелителя, - и склонил голову в ожидании мнимого приговора, на который намекал отец и его дальнейших действий, а так же будущего ответа. «Смотри-ка, уел меня», - восхитился Лорд, уже более пристальным взглядом оглядывая своего сына.

Именно такие как он и вызывали у повелителя некое большое чувство уважения и гордости.

Все-таки именно такими были его дети и его немногочисленные воины, что бы сам сын ни думал об этом. И он был полностью уверен в их преданности. Как тех, так и других.

Поэтому им и позволялось несколько больше, чем всем остальным.