Патрик Уикс - Империя Масок (ЛП)

Слуги и те, что были поробее, замолчали, словно услышав похоронный колокол, и через некоторые время раздались смешки других лордов и леди, которых наступившая тишина позабавила.

Толпа перед Селиной расступилась, давая пройти к Великому Герцогу и черноволосой девушке-барду. Мельсендре была без маски, её лицо скрывал густой слой косметики, как у простолюдинки на благородном собрании, и она в смущении отвернулась в ответ на какие-то слова Гаспара.

Ни малейшим образом не поменяв своего выражения, Селина внутренне напряглась. Она вела Игру большую часть своей жизни, но как бы она ни готовилась, как бы она ни строила и просчитывала свою стратегию, всегда было место мгновенью страха.

Но страх прошёл, и она направилась к барду, тайком добавленному в список приглашённых, по приказу капитана стражи, лояльного Гаспару. Сэр Мишель уверенно шёл за ней, идеально подстроив свой широкий шаг под её поступь.

Мельсендре хороша, отметила Селина, но не идеальна. Макияж скрывал тот факт, что она не могла имитировать румянец, который изображал бы искреннее смущение, но ей в любом случае следовало бы добавить краски на щёки, чтобы произвести на собравшихся аристократов нужное впечатление. Этот маленький недостаток — даже не ошибка как таковая, но мелочь, которую Селина сделала бы лучше, каким-то образом всё упрощала.

— И каким же остроумием мой кузен заставил замолчать этот прелестный голос? — спросила Селина в напряжённой тишине.

Мельсендре неловко замялась, но Гаспар с лёгким поклоном, едва достаточным, чтобы избежать очевидного оскорбления, ответил:

— Ваше Императорское Величество, — сказал он, всё ещё усмехаясь. — Я говорил этой юной особе, что её песня напоминает по мелодии «Мабари короля Мегрена».

Собравшиеся захихикали, забавляясь скандальностью ситуации. Селина продолжила улыбаться. Это был хороший первый удар. Песня была популярна и безобидна несколько десятилетий назад, когда Орлей оккупировал Ферелден. Она рассказывала о несчастном Мегрене, посланном против воли в Ферелден императором Флорианом. В песне высмеивался незадачливый аристократ, которого на каждом углу раздражала грубая ферелденская культура, включая слюнявого мабари, сгрызшего его маску.

Песня потеряла свою популярность с тех пор, как Мэрик убил Мегрена, хоть официально её никто и не запрещал. Придя к власти, Селина всеми силами пыталась укрепить связи между двумя странами, и песня, высмеивавшая грубых ферелденцев и их бескультурные обычаи, не пользовалась успехом.

Видимо, сейчас это должно было измениться.

— Я помню, мы пели её с солдатами во время маршей, — сказал Гаспар. — Она напоминала о тех днях, когда Орлей был готов завладеть всем миром. Бедный Мегрен, попал в западню там, куда не падает взор Создателя, стараясь прижиться среди собачников.

Герцог был высоким широкоплечим мужчиной, крой его дублета и рукавов был прямым и строгим, а отделка серебром усиливала сходство костюма с доспехами. Золотую маску украшали изумруды, соответствующие геральдические цветам его рода, а сверху красовалось длинное жёлтое перо — как и сэр Мишель, он был шевалье.

А еще он стоял меньше чем в десяти шагах от банна Тегана Геррина, посла из Ферелдена, чьё лицо, не скрытое косметикой, исказилось гневом, когда его народ назвали «собачниками».

— То было печальное время для всех нас, — сказала Селина, с улыбкой повернувшись к послу, — и Орлей счастлив видеть в Ферелдене друга в эти времена испытаний.

Теган поклонился с благодарной улыбкой.

— Ваше Императорское Величество, Ферелден надеется на то же самое.

— Конечно, — Гаспар подошёл к нему. — Прошлое в прошлом, да, Теган? Сейчас мы просто двое старых вояк.

Он похлопал ферелденца по плечу, и банн Теган заметно напрягся от такой фамильярности.

— Вы привезли своего пса в Орлей, милорд? — поинтересовалась черноволосая Мельсендре, изображая из себя полную невинность, что вызывало смешки среди аристократов.

Теган повернулся к ней со сжатыми по бокам руками.

— Да, но не на бал. Сомневаюсь, что он оценил бы блюда.

Толпа рассмеялась. Пусть и не мастер Игры, ферелденец был достаточно умён, чтобы разглядеть ловушку и использовать её, чтобы расположить к себе толпу.

— Я должен когда-нибудь увидеть твоего пса, Теган, — сказал Гаспар, не желая отвлекать внимание от своего спектакля. — Но сегодня, в честь дружбы между нашей империей и вашим… королевством, я хочу подарить тебе кое-что.