Александр Тэмлейн - Конкурс «Мисс Галактика»

– Замуррчательно. А пока открой, пожалуйста, дверь – кажется, нам звонят.

Здоровенный котяра накрылся хвостом и невинно посмотрел на меня мерцающими зелеными глазами.

– И… давно? – сумел выдавить из себя я.

– Пару минут, – хихикнул напарник. – Но ты так мужественно выступал! В тебе оратор пропадает. В общем, я решил не отвлекать. Но если не поторопиться, наши билеты, возможно, решат, что мы передумали, и уйдут…

На этот раз я оказался у дверей еще быстрее, чем в ванной: никакой Тарзан со мной бы не сравнился! Разве что мудрый удав Каа, преследующий последнего из таких вкусных бандерлогов…

Я рывком распахнул двери и увидел перед собой… чью-то выразительную спину. Спина возмущенно вопияла: ее владелец ждал слишком долго и едва не отправился восвояси. Помимо оскорбленного изгиба, у спины наличествовали: четыре чешуйчатых руки, бритая макушка и заостренные ушки. Все это великолепие торчало из похрустывающей черной кожанки, лаково блестящей.

– Э… кхм, – сказал я, и невиданное существо тут же развернулось.

– О, таварищ дарагой, – обратилась ко мне благодушная желтая физиономия с раскосыми красными глазами, двойным рядом клыков и зажатой в ней редкой сигаретой «Беломор: люкс» (умри красиво!). – А я тебя ждал-ждал, думал, уже ушел! Я тут хожу-брожу, шныряю-шпыняю, людей задираю, ан думаю, авось сыщется щедрый купец на мой товар! Товар такой, товар сякой, ай, какой хароший тавар – от себя отрываю!

Я невольно покосился на четверорукого монстра, предпочитая не уточнять, какой именно товар он отрывает от себя и в каких местах.

Тем временем физиономия заговорщицки придвинулась ближе.

– Пакупать будешь, дарагой? В ногах правды нет, ходить, стоять, устал уже!

– Ч-что за товар? – невольно отодвинулся я: запах крепчайшей сивухи вкупе с изысканным ароматом «Беломора» оказывал головокружительный, в прямом смысле этого слова, эффект.

– Ай, дарагой, – ничуть не обиделся барыга. – Как так, что за тавар! Разве ты сам не знаешь, не ведаешь, какой тавар тебе нужон? – он покопался во внутренностях кожанки и извлек на свет божий два редкостно потрепанных купона.

Одобрительно поцокал языком:

– Вместе с котом на дело идешь! Как дядя Федор!

Уважаю.

Я оторопело сжал в руке два сальных листка.

– За деньгами потом зайду, – подмигнул монстр. – Шеф мне такого коньяку обещал! Я такого коньяку и в аду не видал! Сочтемся, камандир!

Дверь медленно закрылась у меня перед носом.

– Пойдем, дядя Федор, – опечаленно вздохнул Профессор. – Чем быстрее мы найдем этих… шоу-промоутеров, тем лучше.

– Куда идти-то? – покорно уточнил я.

Кот только зевнул.

– Алекс, – нравоучительно сказал он. – Если у тебя пропала жена, это еще не повод ловить ворон! Двери-то – вот они!

Я обернулся и с разинутым ртом воззрился на цельнометаллические Врата, внезапно и монументально воздвигшиеся посреди гостиной.

– Похоже, они самоорганизуются вместе с билетом, – мурлыкнул кот.

Я не слишком вежливо сграбастал его за шкирку.

– Эй, ты чего?! – возмущенно завопил Стальной Коготь.

– Мы идем, – мрачно сказал я и переступил Врата.

А в следующий миг мы уже стояли на полу Станции.

Сказать, что Станция впечатляла, – не сказать ничего. Она оглушала, кружила голову и сражала наповал – в самом что ни на есть буквальном смысле. Оглушал рев динамиков; потолки терялись где-то в заоблачных высях; а уж насчет «наповал» – тут постарался здоровенный тролль в костюме в полосочку. Он мимоходом опрокинул нашу с Профессором скульптурную композицию и утопал в галдящую даль.

Но спустя мгновение вернулся.

В этот момент я понял нашего котяру – ощущение, когда тебя берут за шкирку, не самое приятное.

– Вы того, извините, гости дорогие, – благожелательно прогудел он.

Придав нашей компании вертикальное положение, он виновато похлопал меня по плечам, сбивая воображаемую пыль. Ощущение было такое, словно тебя пытаются загнать в землю как минимум на сажень: это при том, что «земля» под ногами явно металлическая и для подобного «экспириенса» не годится.

– Вы говорите по-русски? – ляпнул я первое, что пришло мне в голову.

– А как же? – горделиво выпрямился тролль.

Он почесал бритую макушку.

– Русские мы, вот, под мостом речки Смородина выросли. Привезли нас немцы, еще при Петре первом, земля ему пухом. Мой отец брадобреем был: видный такой цирюльник, при его виде все клиенты разбегались!