Дмитрий Володихин - Александр Грин. Зябкое сердце

Тогда Ольга осмелилась обнять его.

Вечер за вечером они проводили в беседах, и души так тесно сплелись, что один Бог сумел бы разобраться, где кончается одна и начинается другая.

Но однажды их общая сказка кончилась.

- Я провел с тобой столько времени, сколько мог. И даже несколько больше. И я еще вернусь к тебе. Я обязательно вернусь, даю слово. Но сейчас мне следует отправляться на Марс. То, что я обязан делать, то, к чему я предназначен, стоит и ждет меня. Мне надо быть там и завершить работу. Со мной уже несколько раз связывались, но я тянул, пока это было возможно. Дольше уже невозможно. Прости меня, сегодня у нас последний вечер. В полночь я должен быть на космодроме, и у нас с тобой осталось... у нас... в общем... у нас ничего не осталось. Пять минут. Меньше пяти минут. Прости меня. И дождись меня. Я вернусь так скоро, как только получится. Я буду держать с тобой связь, обещаю твердо.

Ольга не поверила своим ушам.

- Как же так... Я... я... не понимаю, почему мы не можем быть вместе. Мы должны быть вместе... иначе неправильно. Нет... я не понимаю.

Она, разумеется, знала, что когда-нибудь это произойдет. Что им придется расстаться, нет, не расстаться даже, а просто надолго расцепиться. Но пока сказочник был рядом или, на худой конец, пока она владела твердой гарантией скорого визита, она даже не пыталась размышлять об этом. Да она даже представить себе не хотела, как это - долго без него. Ум говорил: тебе придется испытать, каково на вкус и запах его отсутствие.

Но плачут не умом.

Он обнимал ее. Досадовал. Опаздывал почти безнадежно. Любил. Обнимал еще крепче. Совершенно не понимал, что именно следует ему сказать.

Потом Ольга сообразила: она делает сказочника несчастным. А ей очень хотелось сделать его счастливым. И Ольга решила послужить своей любовью его счастью. Не размышляя, не мучаясь, не злословя.

- Вот что... Я тебе верю. И я очень надеюсь на тебя. Возвращайся скорее, мне нужно тебя много. Впрочем, нет. Не так. Мне нужно тебя всего и навсегда. Понятно тебе? Возвращайся, чтобы я могла тебя забрать. А ты заберешь меня.

Он кивнул.

Потом вынул из кармана пригоршню старинных монет с чеканными профилями президентов, королей и герцогов.

- Возьми. Долго объяснять, как это устроено, кто это придумал... Самое важное: тут десять монет, на каждую я наговорил по одной сказке. Когда... ты опять... когда холод подступит к тебе... возьми одну из них и крепко сожми в ладони.

Он повернулся к ней спиной, прошел несколько шагов, повернулся лицом и помахал. Опять повернулся спиной, еще несколько шагов, опять лицом - и опять взмах рукой. Так продолжалось, пока он не отошел столь далеко, что фигура его совершенно расплылась в июльских сумерках. Она махала ему в ответ, не переставая.

А когда уже не могла разглядеть его силуэт, сжала в ладони первую сказку-денежку.

И услышала голос, и почувствовала исходящее от него тепло:

- Жила-была маленькая девочка...

Ольга расходовала сказки-денежки очень экономно. Терпела, сколь получалось, а потом еще немножко и еще немножко.

Всякий раз, когда терпению ее приходил конец и она погружалась в желанный голос - на полчаса, на час, на два (сказки попадались разной длины), - диск в ее руке истончался и обретал совсем другую форму. Истраченная монетка превращалась в небольшую серебряную раковину, почти невесомую, - то похожую на веер, то с бороздкой посередине, то как у простой улитки на спине, то диво из тропических морей; всякий раз ей доставалось маленькое совершенство. Вот только от денежки исходило тепло, а от ракушки - нет. Оно пропадало вместе с израсходованной сказкой.

Ей очень хотелось получить от сказочника послание по межпланетной связи. Теперь у нее появилось представление о том, сколь дорого стоит отправить такое письмо, и она не ждала его ни через день, ни через неделю, ни через две.

Но месяц!

Немыслимо.

Странно, с тех пор, как сказочник вылечил ее, приступы внутреннего холода больше не случались. Она перестала их бояться. И даже когда минул месяц без письма, а последняя денежка отдала свою силу, сердце не захотело совершить новое путешествие в серую страну. Ледяные клубни в нем больше не появлялись. Словом, не происходило ничего непостижимого, ничего сверхъестественного. Просто в груди сделалось тесно.

Ей нужна была его рука и его голос.

И, если отдать себе отчет в некоторых незначительных мелочах, ей нужно было его всё. Ольга впервые подумала, что понятие «жена» при определенных обстоятельствах перестает звучать устрашающе и чужеродно. Жена... И вот что - страшно?