Генри Олди - Пасынки восьмой заповеди

Седой нагнулся, шумно принюхался — потом, всё так же согнувшись в три погибели и чуть ли не припадая носом к земле, заходил туда-сюда, всматриваясь, вынюхивая, неразборчиво бормоча. Джош кружил рядом, занимаясь тем же, что и вовкулак.

Сама Марта стояла недвижно, понимая свою бесполезность.

…Убедить сына мельника загасить костёр и отправиться посреди ночи к пустынной дороге оказалось делом нелёгким, но Марта была непреклонна. Она должна была знать, что случилось с Михалом. Но Седого абсолютно не интересовала судьба воеводы Райцежа; его вообще, похоже, не интересовала ничья судьба, включая собственную. Единственное, чего Седой хотел: дождаться утра, вывести Марту к корчме Габершляга и больше никогда её не видеть. Уговоры и просьбы не помогали. В конце концов Марта решительно встала и, кликнув Джоша, заковыляла в темноту, — к дороге Молчальник её вывел бы наверняка, уж на это его нюха хватило бы, и Седой это знал. После такой выходки Гаркловскому вовкулаку ничего не оставалось, как прикрикнуть на дуру-бабу, чтоб подождала, наскоро забросать костёр землёй и возглавить этот странный поход. Напоследок Седой демонстративно помочился на пепелище, даже не попросив Марту отвернуться. Глупая выходка; нет, не глупая — волчья. Ох и баба… Не для того Седой её спасал, чтоб по пути эту женщину снова встретили волки, а то и кто-нибудь похуже: уж Седому-то было известно лучше всякого, что волки — далеко не самое страшное, что водится в здешнем лесу!..

— Жив твой воевода, — Седой стоял рядом, вертя в руках какой-то подобранный им предмет, и в свете месяца тускло блеснула сталь. — Наследили тут… молочный кутёнок разберётся! Узнаёшь клинок?

Марта наконец разглядела, что показывает ей сын мельника.

— Вроде бы Михала, — неуверенно проговорила она, беря у Седого обронённую дагу и прикладывая к щеке холодную чашку гарды. — Точно не скажу, но если так, — Михалек по своей воле оружие никогда не бросил бы!

— Вот и я похоже мыслю. Увезли воеводу. И не по доброй воле. Потому и не подобрал железяку-то… Волков кого побили, кого прогнали, а его, видать, связали и увезли.

— Живого?! — Марта вся подалась вперёд, и Седой даже отпрянул от неожиданности, оторопело щёлкнув зубами.

— Живого, живого! На кой ляд им мёртвый?

— Куда… куда они поехали?! — Марта чуть не схватила своего спасителя за грудки, но сдержалась.

— Туда, — махнул рукой вовкулак. — В корчму Габершляга. Куда им ещё ехать на ночь глядя?!

— А кто это был? Разбойники? — внезапно пришло на ум Марте.

— Вряд ли, — с сомнением протянул Седой. — Многовато их для разбойничков! Человек десять, не меньше. И сапоги на всех панские, на доброй подошве, с подковками… по следам видно. Нет, не разбойники это.

— Тогда кто?

— Не знаю! — озлился сын мельника. — Вот ведь пристала, что твой репей — кто, куда… Не знаю я! У отца моего поди спроси — может, и скажет…

— И спрошу, — нимало не смутилась Марта. — До мельницы вашей отсюда далеко?

— До мельницы-то рукой подать, только ходу тебе туда нет! Не для того я тебя у отцовых волков отбивал, чтобы ты сама на сатанинский базар товаром явилась! Провожу до корчмы — и чтоб духу твоего завтра тут не было!

— Спасибо тебе, Седой, — тихо сказала Марта, коснувшись кончиками пальцев небритой щеки вовкулака. — Спасибо. А мельницы вашей мне любым боком не миновать. Брат мой там, Яносик… настоятель тынецкий. Думаешь, его твой отец после всего живым выпустит?

Седой не отвечал, уставясь в землю.

— Молчишь? Правильно делаешь. Сам знаешь: нельзя Стаху Топору теперь аббата Яна живым отпустить — на другой же день стражники с монахами к вам на мельницу заявятся. А ведь ему не Ян нужен — ему я нужна. Значит, из-за меня всё вышло. Вот ты сам — не хочешь ведь за чужими спинами прятаться, потому и меня у волков отбил! И я не хочу. Брат он мне, аббат Ян! Понял? Не дам я твоему отцу Яносика из-за дуры-Марты жизни лишать! Не дам! Что хочешь делай — бей, гони, не пускай — всё равно приду! Из-за меня каша заварилась, мне и расхлёбывать!

И Седой понял, что женщина эта всё равно поступит так, как сочтёт нужным. Значит, зря он нёсся через лес, спешил, боясь опоздать, зря схватился насмерть с Рваным, вожаком волчьей стаи — всё зря.

Или не зря?

— Джош, а ты беги в корчму, выручай Михала! Я знаю, ты что-нибудь придумаешь! — Марта сама не верила в то, что говорит, но другого выхода у неё не было. Она должна попытаться спасти Яна — но бросить Михала в беде она тоже не могла. Значит, оставался Джош. Четвероногий вор, плут и мошенник — может быть, у него действительно получится?