Тимур Вычужанин - Бастард

— Может, просто, наконец, найдено неопровержимое доказательство того, что все эти рассказы про загробную жизнь и мир мёртвых не более чем просто бредни и ложь жрецов, которую нам скармливают уже не один десяток лет? Да и не только нам, ведь такая концепция, кажется, есть во всех современных религиях, только лишь немного иначе преподнесённая и показанная, — кажется, к Дорнису начали постепенно возвращаться спокойствие и словоохотливость, что сделало его фигуру для глаза Адриана более узнаваемой, хотя всё ещё он смотрел на желтоглазого через своеобразную призму.

— Не знаю, да и, если честно, сейчас мне совершенно не до этого. Ты должен тоже это понимать. Сейчас у нас обоих есть дела, куда больше заслуживающие внимания, нежели философские размышления на счёт того, что нас ждёт после смерти, — взгляд Адриана показался Дорнису недовольным.

— Да, совершенно верно, ты прав! — главнокомандующий тут же выпрямился, снова приняв грозный и гордый вид. — Нужно, наконец, сообщить моим людям, что цель достигнута, что теперь в нашем лагере есть тот, кого мы так долго искали! Единственный законный наследник престола! Теперь уже у наших противников не будет никаких поводов для того, что бы продолжать это бессмысленное сопротивление! — Дорнис подошёл к Адриану ближе и положил руку ему на плечо, направляя к выходу, но бастард тут же скинул её, не двинувшись с места, желтоглазый нахмурился, явно не понимая в чём дело. — Что такое, Адриан? Я, конечно, понимаю, что к "явлению народу" было бы неплохо подготовиться, но ты сам сказал, что нужно торопиться с этим, чем скорее враг поймёт, что на нашей стороне древний закон престолонаследия, то они ту же перестанут выступать против новой власти.

— Не перестанут, Дорнис.

— Что? Что ты такое несёшь, Адриан? У нас есть законный наследник престола, есть армия, есть какие-никакие гарантии завтрашнего дня, причём предоставленные не только нами, но ещё и Мортремором. У них нет даже жалкой пародии хоть на что-то подобное, потому что они на самом деле сами не знают, чего хотят, и мы собираемся вбить им в головы, что так дело не пойдёт. Это лишь ещё больше ослабит наше королевство перед лицом Княжества Шан, которое уже во всю свою прыть передвигает армию к нашим границам. Поверь мне, уже завтра они пересекут её, а эти проклятые ополченцы будут рады этому как дару богов и тут же побегут встречать их хлебом и солью, но мы не позволим такому случиться. У меня есть все основания полагать, что раз ты пришёл сюда, то тоже на нашей стороне, но твои слова вызывают у меня некоторые сомнения, прошу, развей их, и пойдём уже, наконец, объявим эту радостную новость.

— Ты никогда не задумывался над тем, почему они так рьяно защищаются, несмотря на явное превосходство сил противника?

— Конечно. Я думал над этим и думаю сейчас, очень часто. И всё время я прихожу к одному и тому же выводу: они просто бросают все свои последние силы, оттягивая время до того, как придёт это "Великое Княжество Шан", чтобы потом продаться ему вместе со своими гнилыми потрохами и землёй, которая по праву принадлежит королевству Ланд и не может входить в состав какого-либо другого государства.

— А если на самом деле окажется, что они просто преследуют идеи, которые, по сути, мало чем отличаются от ваших.

— То я никогда в это не поверю и велю тут же избавиться от того пустослова, что посмеет таким образом деморализовать солдат, уверяя их в том, что мы якобы действуем неправильно! — Дорнис стукнул кулаком по столу, его жёлтые глаза тут же загорелись в мимолётной вспышке гнева, прошедшей, как и всегда, когда дело касается Дорниса, невероятно быстро, будто бы пламя это было не естественным, а магическим, управляемым неким таинственным закулисным волшебником. — Но к чему всё это, Адриан? К чему все эти пустые разговоры? Честно сказать, они уже немного начинают меня утомлять, а я очень быстро теряю терпение, как ты знаешь.

— Знаю, очень хорошо это знаю по старой памяти и собственному опыту, — Адриан слегка улыбнулся, думая о тех давно ушедших временах и всё ещё сильно жалея о том, что они уже вряд ли когда-нибудь смогут вернуться, ведь бастард знал, что Син точно никогда не простит своего старого друга за то, что он стал во главе армии, которая пожала столько невинных жизней в своём кровавом походе якобы ради великой цели, — а потому постараюсь быть предельно краток и откровенен, поскольку по-другому в этом разговоре у нас понять друг друга вряд ли получиться, — снова вернулся в прежний серьёзный тон принц, придавая чуть было не утерянную полу формальную обстановку.