Тимур Вычужанин - Бастард

Но, знаешь, частенько поговаривают, что чем выше ты взлетаешь, тем больнее падать, так что я бы на твоём месте побаивался умереть от болевого шока при слишком уж стремительном пикировании или же штопоре, который всегда может не удаться даже у асов воздушного дела. Ты набрал уже слишком большую высоту для обычных новичков, после падения с которой остаются лишь маленькие, едва заметные синячки и ссадины, кои скорее подбивают продолжить эксперименты в этой области, нежели заставляют всё прекратить и начать вести скучную, серую, пошлую жизнь простого толстого обывателя, который не умеет говорить о "несъедобных" вещах вроде политики, искусства и всего подобного. Ты думаешь, что удержишь её, всегда так думал. Эта уверенность скользила в каждом твоём движении и взгляде, которые мне удавалось изредка подмечать. Но вот разве может быть хоть кто-то по-настоящему уверен в том, что никогда не допустит ошибок, что ему уже не суждено спуститься с той легендарной горы богов, на которую он взобрался? Ответ на этот глупый вопрос, как не сложно догадаться, очень прост и банален: конечно же, нет. Никто не может быть полностью застрахован от проигрыша, но ведь именно в этом и заключается весь азарт жизни. Иначе, как мне кажется, жить было бы просто-напросто до жути скучно, и большая часть мёртвых людей при таком течении жизни приходилась бы уже не на войны, которые часто случаются именно из-за ошибок тех, кто уверен в своей абсолютной неприкасаемости, всемогуществе и везении, а из-за самоубийств, которые совершали бы те, кто либо слишком тонко чувствует мир и природу и не желает больше мириться с этой дурацкой унылой дождливой серостью обыденщины вокруг него, либо просто те, кто хочет острых впечатлений и приключений на свою филейную часть, а таких авантюристов и искателей приключений, как ни странно, сейчас пруд пруди. Гораздо проще сейчас в маленьких провинциальных городах найти человека, который хочет навсегда уехать отсюда и отправиться странствовать по свету, нигде не останавливаясь, чем того, кто хотел бы продолжить тяжёлое отцовское дело. Жаль, конечно, что этим мечтателям чаще всего никак не удаётся достичь этой цели, ведь среди них действительно достаточно много талантливых людей, приносивших бы куда больше пользы, выступая на экономической, культурной или же политической арене, чем на изрезанном бороздами поле, где выращивают пшеницу, рожь, овёс и прочие сельскохозяйственные культуры, но с этим нельзя ничего поделать. Я бы, конечно, с радостью спонсировал тех, в ком увидел бы хоть искорку таланта, помог бы им выбраться из этой унылой жизни, где каждый день похож на предыдущий и все они одинаково тяжелы и безрадостны. Но, опять-таки, к сожалению, у меня никогда не было в распоряжении такое количество наличных, которого хватало бы не только на меня, но и на помощь этим бедолагам, от чего мне только и оставалось уповать на то, что им поможет кто-то другой, а не я. Хотя ни одного подобного случая в жизни ещё ни разу не попадалось, но я всё же надеялся, что я просто не был в достаточном количестве мест и не достаточно широко раскрывал свои глаза на происходящее вокруг меня. К примеру, на то, сколько именно молодых людей живёт в этой или той забытой всеми богами деревне. Надеюсь, что после того, как это всё закончится, мне ещё удастся занять себя столь интересным хобби, но пока меня занимали совершенно другие мысли, желания и предчувствия. С каждым лёгким шагом, которыми приближался ко мне Глава, я всё отчётливее ощущал, что он всё же разбился и сейчас балансирует на грани жизни и смерти, что он, кажется, уже теряет интерес к жизни, своё могущество и авторитет. Пожалуй, единственное, что у него ещё оставалось от прежнего Главы, которого я знал и с которым провёл такую увлекательную беседу перед самым отъездом и началом этой аферы, из-за которой меня затянуло в водоворот ужасных событий, что сейчас творились во всём мире, начиная от Княжества Шан, которое готовит войска для выступления в Ланд под предлогом того, что это "их исконные земли" и "они просто обязаны остановить это безумие", и заканчивая, разумеется, восточным королевством людей и лесами эльфов, где сейчас буквально всех охватила жуткая паника и предчувствие того, что им уже никак не избежать смерти, что костлявая старуха уже сжимает горло каждому из них ледяными пальцами, выпивает из них жизненные силы своими мерзкими поцелуями со сладковато-терпким привкусом гнили и разложения. Но, пожалуй, даже у этого нового, почти полностью иссушенного, опустошённого и отчаявшегося Главы всё же осталось что-то от того человека, которого я увидел в здании суда по делу об убийстве королевской семьи. От человека, произведшего на всех тогда присутствующих в зале без исключения впечатление, сродни грому среди ясного неба. От человека, чей голос заставил тут же замолчать всех остальных и вслушиваться в него так, что, казалось, слышишь даже самые маленькие перепады тонов и эмоций. Вглядываться в это лицо, гордое, аристократическое, мужественное, с первого же взгляда на него вселявшее уважение даже таким людям, как я, привыкшим не признавать ничьих авторитетов. Разумеется, этим его отличительным качеством, застывшим во времени и в нём, подобно камню в какой-нибудь древней храмовой статуе, был интеллект. Тот самый острый, прозорливый, ловкий ум, позволивший ему стать во главе такой сильной организации, как Гильдия Сейрам, не достигнув при этом даже того возраста, когда волосы уже начинает сильно прореживать старость и красить их в белый цвет, будто бы просто присыпая постоянным гостем зимы — снегом. Тот интеллект, благодаря которому он так долго смог руководить ей и достигнуть наилучшей эффективности, при этом сделав Гильдию ещё более секретной, чем то было когда-либо ранее, причём окутав свою собственную личность завесой величественной тайны, за которую никто так и не заглянул до того самого памятного дня, когда, несмотря на столь долгое нахождение в тени, все сразу же поняли, что перед ними именно тот полулегендарный Глава, которого некоторые во дворце частенько называли то богом, то демоном, то самой опасной и хитрой тварью, что когда-либо вылезала из тёмных опасных глубин Бездны. Хотя слышал я о нём и более странные толки, но они уже были настолько смешны и нелепы, что я просто не удостаивал их абсолютно никаким вниманием, вполне по праву не считая себя собирателем дурацких сказок. Я же, в конце концов, не какой-нибудь там бродячий рассказчик разных баек за еду и кров над головой, верно?