Тимур Вычужанин - Бастард

— Вы хотели что-то ещё?

— Не то что бы, — он замялся, — но, как весьма кстати заметил ваш спутник, иногда однообразный пейзаж наскучивает слишком сильно, что может привести к…к неприятным последствиям.

— Вы хотите присоединиться к нашему обществу? — Адриан вскинул брови вверх. Он хоть и ожидал чего-то подобного, но всё же надеялся, что демонолог всё-таки не скажет этого, поскольку будет в высшей степени невежливо не позволить ему остаться здесь, принимая ещё во внимание и тот факт, что он якобы являлся тут хозяином, поскольку был единственным постоянным обитателем Башни, не желая выходить из своего оборудованного кабинета на последнем этаже строения, о чём бастард знал из коротких перекличек дозорных, которые ему по чистой случайности удалось услышать.

— Нет, хотя, может и да, смотря, что вы под этим понимаете. Я хотел пригласить вас к себе, потому что тут, как мне кажется, нет ничего располагающего к беседе.

«Будто бы на шестом этаже башни такие обстоятельства будут», — пронеслось в голове Адриана. Он уже хотел было отказаться (благо, законы такта позволяли ему это сделать, в отличие от ситуации, которую он предположил изначально), сославшись на усталость, плохое самочувствие и поздний час, но Фельт даже не дал ему раскрыть рта, радостно открывшись возможности сменить уже набившую оскомину обстановку на что-то новенькое и отлипнув при этом от стены.

— Мы с радостью принимаем ваше предложение, господин маг!

— Что же, рад, — демонолог улыбнулся, — тогда буду ждать вас у себя. Дорогу в моё скромное «обиталище» найти совсем не трудно, — и он скрылся за занавеской так же внезапно, как и появился там, чтобы поведать новоприбывшим неприятные новости о природе да погоде.

Адриан снова позволил одарить себе молодого барда не самым доброжелательным и мягким взглядом, а тот опять-таки сделал вид, что вообще не заметил этого. Но делать было нечего, поскольку из-за слов музыканта к магу придётся идти и самому Адриану, а значит и говорить что-либо Фельту было уже в любом случае бесполезно. Несмотря на съедающее барда любопытство, они просидели в своей комнате ещё как минимум минут десять, чтобы вежливо дать демонологу подготовиться к приёму гостей, не принимая во внимание то, что раз он сам пришёл позвать их, то, скорее всего, уже был готов к их приходу, либо не собирался готовиться вовсе. Наконец, Фельт не смог усидеть на месте и буквально выскочил из комнаты, отведённой им для ночлега и отдыха на просторную лестничную площадку, которая, по сути, и представляла собой пятый этаж Охранной Башни, поскольку из-за почти полного отсутствия здесь хоть какой-то мебели, жилым помещением или тем более залом это место вряд ли бы повернулся язык назвать даже у того, кто, мягко говоря, любит всё слегка приукрашивать. Там бард столкнулся с заспанным, взъерошенным и слегка испуганным солдатом. Однако он был не настолько заспан и испуган, чтобы не ругнуться и не пронзить Фельта взглядом, от которого тот покачнулся и удивлённо уставился на дозорного Охранной Башни Сарта (что-то уж слишком часто на этого молодого человека обращают подобное негативное внимание).

— Что вы тут делаете в такое время? Кажется, вам было сказано не выходить из выделенного помещения в вечернее время суток, чтобы не мешать караульным нести вахту, — проворчал он, всё ещё глядя на Фельта исподлобья, — возвращайтесь обратно, нечего тут сейчас делать, — он уже хотел было развернуться и направиться вверх по лестнице, к магу, но неугомонный юноша остановил его окликом.

— Но ведь нас пригласил к себе сам ваш колдун. Думаю, будет просто неприемлемо не явиться, после того, как мы дали своё согласие.

— Боюсь, что сейчас у него найдутся занятия куда более важные, чем пустая болтовня со взявшимися непонятно откуда путешественниками, — бросил в ответ солдат ещё более раздражённо и недовольно, чем раньше.

Видимо, у него времени было в обрез, а этот парень мешал выполнить ему поручение, отданное капитаном — человеком преклонных лет, но всё ещё крепким, как скалы, среди которых он провёл почти всю свою жизнь, ещё обыкновенным новобранцем будучи отправленным сюда в те времена, когда люди, прибывавшие на самый опасный пункт южной границы, не проходили такого тщательного отбора, как сейчас. Капитан обладал железным характером и был типичным представителем солдата старой закалки, гонявшим своих подчинённых с рассвета до заката, не жалея никого, поскольку не видел в таких поблажках ничего, кроме вреда для солдат, считая, что это отучает их работать с полной отдачей. Помимо этого, он в своём распоряжении имел шикарную коллекцию татуировок, сделанных ему несколько раз здесь проходившими Вольными в знак уважения к его лидерским качествам, воинскому искусству, доблести и поистине львиной отваге. Принимая во внимание и без того устрашающий своей каменной непоколебимостью образ капитана, с татуировками он готов был вселять страх в сердца даже самых отважных врагов. Вот только не повезло ему в том плане, что на минотавров это не производило практически никакого эффекта, поскольку эти монстры могли из-за внешности испугаться разве что мифического народа людей-ящеров, обитавших на их землях, когда их ещё покрывали леса и сеть мелких речушек, из-за испарений которых почти всегда шёл проливной дождь. Да и в его отсутствии высушить что-либо было просто невозможно, «благодаря» слишком высокой влажности. Однако сомневаться в том, что даже минотавры уже узнают «Скального Льва» — такую кличку своему командиру дали те, кто служит со старым капитаном уже не один год — не приходилось, поскольку какой-никакой, а язык у этого племени нелюдей всё же существовал, и каждый раз, когда они видели, что Лев собирается вступить в бой, минотавры в едином порыве вскидывали своё оружие вверх и протяжно воинственно торжествующе ревели какое-то слово на своём наречии. Капитан отвечал им тем, что также поднимал оружие, но молча, как память о погибших в частых стычках с этим народом боевых товарищах. Это было уже чем-то вроде постоянного ритуала. Так же каждому, кто состоял под командованием Скального Льва, было известно, что он недолюбливает нового мага, которого направил сюда сам король. Видимо, он каким-то шестым чувством, отточенным за годы службы вдали от цивилизации, догадывался о тёмном прошлом этого человека, даже в самые жаркие дни носящего плотно запахнутую красную мантию с высоким воротником, тяжёлые сапоги и перчатки. Капитан обращался к нему за помощью только в самых критических и безвыходных ситуациях. Тем более странно, что в такое позднее время он послал к нему не какого-нибудь «салагу», как он называл новичков, забывая о том, какой отбор им устраивают прежде, чем они сюда попадут, а десятника, одного из своих самых надёжных товарищей. Но ни Фельт, ни уже стоявший за его спиной Адриан знать этого не могли, а поэтому им были вовсе непонятны раздражение и злость солдата. Хотя, надо сказать, что принц сразу же списал это на ту же причину, которая и его привела в похожее состояние — погоду, которая вкупе с общей неприглядностью, строгостью и серостью здешних мест составляла поистине удручающий коктейль.