Григорий Шаргородский - Поводырь чудовищ

На расстоянии нескольких дней пути от столицы жизнь била ключом. Городки и деревеньки едва не касались окраинами друг друга, а рыбачьи лодки сновали по глади реки, как водомерки, и так же испуганно шарахались от дракаров, а точнее, от тех, кто, натянув под водой канаты, буксировал боевые суда. Узкие рамки школы и магического квартала внезапно треснули, позволяя по-новому взглянуть на окружающий мир. Он был огромен и вмещал в себя сотни тысяч людей с миллиардами мыслей, мечтаний и желаний. Именно осознание этого многообразия было нужно мне для пробуждения от ленивой дремы, а отнюдь не влюбленность и ссора с магом. Тело начало буквально зудеть от желания сделать что-нибудь важное. И как нельзя лучше в это настроение вписывалось грядущее испытание.

Резиденция поводырей находилась не на берегу Дольги, так что нам пришлось около часа трястись в похожей на арестантскую карете, и только после этого я увидел вдали стены Ониборга. Строители постарались на славу, и более жуткого места в этой стране я еще не видел. За темно-серой стеной возвышались готические пики внутреннего замка. И стену, и крыши замка оседлали каменные изваяния страшных тварей. Покопавшись в памяти, я уверился, что ни одно из виденных мною изображений о ни не имеет ничего общего с этими монстрами. Но все равно по спине пробежал противный холодок.

Основатели корпуса наверняка стремились нагнать на всех в округе побольше жути, но явно перестарались, и теперь это аукалось всеобщей ненавистью. Даже городок, где проживал обслуживающий персонал базы, охватывал крепость широким кольцом, словно боялся приблизиться вплотную.

Тяжеленная решетка с лязгом поднялась, и мы въехали во внутренний двор. У всех проходов на страже застыли воины в нихонских доспехах. В отличие от школьной брони, местная стража дополнила экипировку боевыми личинами «менгу» в виде скорченных рож. Хорошо хоть поводыри отказались от наклеенных на традиционные японские личины усов.

Толком осмотреться за воротами цитадели так и не удалось, потому что как только нас выпустили из кареты, тут же погнали по коридорам в одну из казарм, где и оставили дожидаться решения местных заправил.

Ожидание изматывало, мало того, позавчерашнее лечение целителя начало сходить на нет, и в висках заныло от боли, а в животе заурчало. Или это нервное?

— Курсант Воронов, идешь за мной, — едва открыв дверь в казарму, заявил один из поводырей.

Эта фраза, искаженная оскаленными клыками полумаски, прозвучала зловеще.

Сначала мы шли по очень широкому коридору с высоким потолком. Большие окна давали сносное освещение, но через пару поворотов коридор начал спускаться ниже, а дальше вообще перешел в лестницу.

На втором десятке ступеней я сбился, но спустились мы глубоко. Наши шаги отдавались гулким, зловещим эхом. Все проходы в цитадели были настолько огромны, что по ним мог пройти и слон.

Иногда — очень редко — в каменной кладке стен были вмурованы держатели для факелов, и желтовато-красный, мерцающий свет лишь временами выхватывал мрачную обстановку, но только для того, чтобы через пару секунд все вновь погрузилось во мрак.

Меня словно конвоировали на допрос — один поводырь указывал дорогу, еще двое шли сзади. Причем никто из них не имел при себе никаких осветительных приборов.

Что-то мне все это напоминает? Точно!

В голове тут же всплыл тот странный сон у костра перед самым переселением в этот мир. Появление края терявшейся во мраке решетки на правой стене подтвердило эту догадку, и все равно, даже предупрежденный, я вздрогнул, когда на решетку прыгнуло чудовище. Меня закономерно качнуло в сторону от опасности.

Да уж, народ сер, но мудр — по-другому это существо не назовешь. Изрядный набор зубов в огромной пасти зловеще щелкнул, и она закрылась, оставив на виду только четыре клыка. Любопытство чуть отогнало страх, и я соотнес увиденное с тем, что было изображено на страницах учебников.

Это был ковай! Блин, поотрывать бы руки художникам, которые рисовали иллюстрации в этих книгах. Хотя, если им показывали коваев в такой обстановке, все понятно. Слово «ковай» с нихонского переводилось как «страшный», и вполне обоснованно.

Справедливости ради стоит отметить, что основные детали переданы верно. Присутствовали и три костяных гребня, идущие ото лба до затылка вытянутой головы, и маленькие глазки, и шипы по всему телу. Если подбирать сравнение, то ковай был похож на обтянутого крокодильей кожей безгривого льва. Только когти побольше да зубы подлинней. Но это лишь приблизительное сравнение.