Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

Они разделились и начали танцевать вокруг замершей тройки.

Миндривольт пропищала:

— Мой дорогой братик, мой драгоценный любовник никогда не был простым слугой, тупой ты чародей. Он был учеником Ульфэнта Бандерооза в Первой библиотеке… а я была его ученицей здесь, во Второй. Ульфэнт Бандерооз нам обоим доверял… он нуждался в нас, потому что только наши разумы, соединенные еще до рождения, и наше сдвоенное восприятие позволяли ему разбираться в своих искаженных временным сдвигом книгах… и он обучил нас кое-каким пустяковым трюкам, но мы и сами все время учились, учились…

— Учились! — рявкнул Мауз Меривольт. Сияние вокруг него сделалось из серебристого красным. Пританцовывая точь-в-точь как когда-то возле своей каллиопы, малыш пробормотал заклинание, призвал сферу голубого огня и бросил ее в пришвартованный небесный галеон. Зарифленный грот корабля вспыхнул. Меривольт швырнул еще одну пылающую голубую сферу, и Миндривольт присоединилась к нему.

Капитан Шиолко сбросил трап и приказал обрубить швартовочные тросы, но было уже поздно — «Мечта Стересы» горела в десяти разных местах. Меривольт и его сестра танцевали, скакали и смеялись, когда горящий небесный галеон завалился набок, теряя высоту и дымясь, и врезался в деревья, едва Шиолко попытался направить его в водопад.

Меривольт повернулся, подкрался к Шрю, запрыгнул на перила и шутливо дернул застывшего чернокнижника за длинный нос, продолжая сжимать в другой руке каменный нос своего окаменевшего Хозяина.

— Это, — воскликнул пегий грызун, размахивая каменным носом, — было нашей последней заботой. Но забота осталась в прошлом, как и ваши жизни, мои отзывчивые дурачки. Спасибо, что помогли мне воссоединиться с любимой. Спасибо, что приблизили конец вашей Умирающей Земли. — Меривольт протанцевал к огромным песочным часам у двери. — Еще двадцать два часа — и библиотеки объединятся…

— …и этот мир закончится… — пропищала Миндривольт.

— …и начнется новая эра… — пропел Меривольт.

— …и Красный вместе с другими Элементалями присоединятся к нам, своим Хозяевам… — пропищала Миндривольт.

— …в новой эре, когда…

— …когда… новой эре, когда…

— …когда… Почему у меня болит живот? — пискнула Миндривольт.

— …новая эра, когда… У меня тоже болит, — пропищал в ответ Меривольт. Он ринулся к замершему Шрю. — Что ты сделал, чернокнижник? Что… где-как ты… говори! Но вякни хоть слог заклинания и… умрешь. Говори!

Он взмахнул трехпалой кистью, затянутой в белую перчатку.

Шрю облизнул пересохшие губы.

— Ученики всегда переоценивают себя, — мягко проговорил он.

Меривольт заорал от боли и упал, корчась в судорогах. Миндривольт повалилась на него, также крича и извиваясь; их короткие хвосты беспрестанно дергались. Через пятнадцать секунд все стихло. Пегие тела лежали, переплетясь друг с другом, абсолютно неподвижные.

Туман хроностазиса начал рассеиваться, и Шрю прогнал его последние остатки заклинанием. Кирдрик пришел в чувство и зарычал. Дерве Корим зашаталась и коснулась побледневшего лба, так что Шрю пришлось ее подхватить.

— Что-то было в золотом игристом? — спросила она.

— О да, — сказал Шрю. — Легкое недомогание может продлиться еще несколько часов, но серьезных последствий нам опасаться не стоит. Зелье в вине предназначалось для вполне определенной цели… это была древняя, но очень эффективная разновидность крысиного яда.

Меривольт хвастался, что у них осталось лишь двадцать два часа до конца света; Шрю и Дерве Корим потратили девяносто минут, помогая Шиолко, его сыновьям и пассажирам заливать водой еще не потушенные очаги пожара и обрабатывая ожоги тех, кто боролся с огнем. Больше всего на «Мечте Стересы» пострадали паруса — для которых имелась замена, — но требовались дни или даже недели на то, чтобы отыскать в трюме холст, раскроить его и провести замену, а также чтобы уложить новые доски палубы и корпуса вместо сгоревших и как следует их отполировать.

Потом чернокнижник, воительница и дайхак использовали еще два часа из оставшихся, чтобы перевернуть вверх дном загроможденные мастерские и личные покои Ульфэнта Бандерооза в поисках тюбика или банки с эпоксидным клеем. Шрю знал больше пятидесяти заклинаний связывания и склеивания, но для камня не было ничего лучше обычного эпоксидного клея.

Тюбик нашел Кирдрик — в самом нижнем выдвижном ящике из семидесяти, забитом какой-то подозрительной дребеденью эротического характера.