Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия - СИ]

— Что еще?

— Оборотни могут жениться на обычной женщине, а могут на таком же оборотне. От человека чаще рождаются обычные люди, дар редко переходит. А от союза двух оборотней почти всегда рождаются потомки с даром. Поэтому оборотни стараются, если не женится, то хотя бы иметь потомство от оборотня. Еще оборотень не теряет человеческого сознания, когда оборачиваются в звериную личину. Вурдалаки же никогда не создают пары, потому что ими движет только желание жрать. Оборотень умирает, прожив свой срок, вурдалака же можно только убить. И вурдалак не может восстанавливаться, как раненный оборотень. Оборотни могут сбиваться в стаи, вурдалаки всегда одни.

— Все верно. А что мы знаем об этих Зверях? Они имеют одну личину, как и вурдалаки, внешне похожи на них, но на этом их схожесть заканчивается. Укус Зверя ядовит, как и укус оборотня. Зверь продолжает мыслить. Вспомни тех, которые напали на нас на кладбище.

— Вы встречались с этими Зверями? — удивился Ярополк.

— Да, — ответил чародей, — но об этом позже. Белава?

— Да, мастер, я помню. Они не кидались бездумно. Они выбирали момент, когда можно напасть. Особенно та вурдалачиха, ой, Зверина.

— Точно. Судя по тому, что Бала не узнал Радмира, памяти о человечьей жизни у них нет. Остаются только навыки. Они осторожны, ими можно управлять, только я не пойму как. Они могут жить в стае. Более того, они могут составить пару, как те двое. Надеюсь, что они не могут рождать потомство, иначе все еще хуже, чем я думал.

— Но откуда они взялись? — спросил Ярополк.

— Колдовство. Их мог создать только чародей или колдун. Судя по всему, этим колдуном является беловолосый. Очень любопытно, как он это сделал. Я примерно могу представить, что для этого надо было сделать. Но на это нужны огромные силы, боюсь, это не его силы. У него должен быть помощник, потусторонний помощник. И теперь беловолосый связан с ним накрепко.

— Но зачем они ему нужны? — задал очередной вопрос Ярополк.

— Рать, — ответил Радмир. — Это его рать. Помните, я говорил, что услышал из разговора Желаны и беловолосого? Она сказала, что ей предстоит стать королевой нового мира. Думаю, наше Семиречье в опасности. Если беловолосый решил завоевать Семиречье, то ему нужно войско. Где он соберет столько воинов? Он создал себе их. И рать его растет с каждым днем. Только как он их держит? Вот, что я не могу понять.

— Я бы привязал к себе, это самое надежное, — задумчиво сказал чародей.

— Как это? — спутники с любопытством посмотрели на него.

— Можно привязать любовью, можно страхом, можно богатством, можно дружбой. Их любовь ему не нужна, любовь ведет за собой ревность, богатство Зверям не нужно. Да и суетно это. Стяжательство лишняя часть натуры воина. Настоящая дружба сплетается из единения душ. Остается страх, он привязал их страхом.

— Страхом?

— Да. Они борются за жизнь, как любая живая тварь. Отсюда их осмысленность в борьбе.

— Их слишком много, чтобы бояться, что он их уничтожит. — предположил Ярополк.

— Вряд ли они могут настолько мыслить, — не согласился Радмир. — Они действительно звери.

— Нет, — ответил всем Дарей. — Невозможно каждому из обращенных внушить страх, что за ослушание ждет смерть. Чем больше укушенных, тем слабей заклятье. Нет, нет, страх должен быть у самого основания их существа. Опять же, я бы вплел в волшбу свою кровь. Став для Зверей столпом, основой, корнем. Не станет меня, не станет их. Я корень, они древо, ветви, листья. Погибнет корень, умрет дерево. Они должны видеть в нем вожака. А кто может стать лучшим вожаком, чем отец всего племени? С ним не будут биться за право стать первым в стае. Страх за «отца», они будут биться за него до последнего.

— С ума сойти, — выдохнула Белава. — Как же мало еще знаю.

— Ты еще дитя, — по отечески ласково улыбнулся ей учитель. — Дитя, которому дали игрушку, великую силу. И ты то угадываешь, как надо играть, то пробуешь, а что если я буду играть совсем по другому, и тратишь силу в пустую.

— Но как же Желана? — прервал их Радмир. — Почему они слушаются ее? Вряд ли он смог просто приказать им.

— Вот с Желаной все сложней. Тут я тоже не понимаю, почему Звери выполняют ее приказы.

Они замолчали. Но тут Белава задала вопрос, который почему-то ее заинтересовал.

— А зачем беловолосому эта женщина? Они… любят друг друга?

— Любят? — Радмир неожиданно расхохотался.

— Почему ты смеешься? — обиделась Белава. — Что я такого сказала?

— Не обижайся, голубушка, — миролюбиво улыбнулся ей воин. — Эта женщина не создана для любви. Она вызывает только одно желание.