Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия - СИ]

— Что встали, как пни, — сердито сказал Дарей, превозмогая усталость. — Берите самодержца и пошли. Надо забрать остальных и уходить. Благомил нас скоро найдет.

Воин молча поднял Краснослава и встал, ожидая, когда остальные присоединяться к нему.

— Теперь у меня к этому богу свой личный счет, — зло бросил разбойник, утерев глаза. — Я его зубами рвать буду.

— Пошли, — вздохнул чародей, уже не пряча свою слабость и оперся на плечо атамана.

Они добрались до чародеева дома без приключений, вошли в ворота и услышали тихую возню. Лихой оставил чародея, который занимался пополнением силы и прокрался к дому, осторожно заглянув в окно. Несколько мгновений смотрел, а потом кинулся к небольшой конюшне. Вскоре он показался, восседая на недовольной Злате и вел в поводу чародеева Яхонта, успев оседлать их. Дымка выскочил сам и бесшумно подбежал к воину, который уткнулся лицом в шелковистую шею верного жеребца.

— Что стоите? — зашипел разбойник. — Быстро на коней и ходу. Там уже нет живых.

Вдруг подал голос меч-змейка, так и оставшийся в ножнах, притороченных к седлу. Атаман подпрыгнул от неожиданности и уставился на горящие глаза-изумруды.

— Нежить, — коротко сказал Дарей и запрыгнул в седло.

Радмир перекинул царя через Дымка и запрыгнул на неоседланного коня. Под седло альвийский скакун давался только воину. Ворота вновь открылись, и всадники понеслись прочь от дома. Чародей уже на ходу сжал бермятин оберег, и, выскочившие следом за ними из ворот огромные волки-оборотни, потеряли их след.

— Что это было? — подал испуганный голос Краснослав.

— Это слуги нового правителя Полянии, — мрачно ответил Радмир и усадил царя перед собой.

— Я в окно заглянул, а они уже моих ребят дожирают, — глухо сказал Лихой. — Я потерял здесь всех… Поганый божок.

— Да какой там божок, — отозвался Дарей. — Но как же сила его выросла…

— Ты ведь знаешь его, — повернулся к товарищу воин. — Что он там говорил про женщин из рода Святомира?

— Потом, — отмахнулся чародей, подстегивая Яхонта.

— А что за девица была с ним? — снова заговорил атаман.

— Ученица моя, — ответил чародей. — Белава.

— Так вон она какая, — присвистнул разбойник и вдруг посмотрел в спину скачущего впереди Радмира. — А чего она не сбежала с нами? Зачем так сладко целовалась с этим?

Воин обернулся и мрачно посмотрел на разбойника.

— Лихой, ты совсем дурак или шутишь так плохо? — обозлился Дарей. — Нас она берегла, как всегда. Видать уже знала, на что способен. А с поцелуем вышло неожиданно, но верно. Он же одиноким волком уже столько времени живет. Она его и ошеломила.

— По другому-то не могла? — подал раздраженный голос Радмир.

— Не могла. Он озлобленный, ни мольбы, ни драка бы не сбили. А поцелуй он не ожидал. И вообще не жалуйся, ты сам ее у жениха уводишь, — огрызнулся злой и все еще усталый чародей.

— А девица-то еще та, — усмехнулся разбойник, и чуть не свалился из седла из-за резко остановившегося воина.

— Никогда, Лихой, слышишь, никогда не смей даже думать о ней плохо, — угрожающе тихо произнес странник.

— Хватит, — неожиданно грозно рявкнул полянский самодержец. — Сейчас не лучшее время для ваших ссор. Потом будете кулаками трясти, а сейчас вывозите мое величество.

— Верно, — отозвался чародей и разом успокоился. — Нам еще из Полянска надо выбраться, а там из Полянии. К чародейской дружине поедем. Теперь нам есть, что обсудить и решить, как этого змея из богов свергнуть.

Лихой хлопнул по плечу воина.

— Прости, друже. Гремилку жалко до слез и ребят моих, не хотел я тебя обидеть. Не в себе просто. Вызволим мы твою красавицу.

— И ты меня прости, — ответил Радмир.

— Все, утерли сопли и вперед, — скомандовал Краснослав.

Всадники вновь погнал коней к выезду из города, стремясь затеряться в лесах. До городских ворот они домчались так никем и не обнаруженные. А ворота открыл Краснослав, крикнув: «Хозяин едет».

— Они на царскую кровь зачарованы, как и печать царская. — пояснил самодержец. — Мы, конечно, гоняли чародеев, но на волшбе у нас многое держится.

Дарей недобро глянул на него, но смолчал. Не до сведения счетов сейчас было. Да и наказан был уже за все полянский государь. Погоня появилась, когда они уже почти доскакали до спасительного леса. Оберег на шее чародея окутался черным дымом, зашипел и рассыпался. Дарей зло сплюнул.

— Разобрал-таки и бермятино колдовство. Теперь уйти сложней будет, — сказал он глядя на стаю оборотней и десять всадников, спешащих за ними. — Ты вот что, Радмир, скачите к границе не оглядываясь. Твой Дымка вас туда к полудню домчит, а то и раньше. А мы с Лихим отвлекать их будем.