Виктория Солдатова - Там, где живёт огонь. Часть 2

- Кровь привезли только сегодня, я сама хотела помыться, но раз уж ты тут подвернулась. Договоримся предварительно, - сказала женщина, закрывая в ванную дверь. - Сто денариев и я даже потру тебе спину.

Отказываться я уже не собиралась. Страха не было, был азарт. Наверняка сто денариев - было большой суммой, хоть я и не могла этого знать. В любом случае, для достоверности я решила немного поспорить.

- Восемьдесят, - сказала я, кладя свёрнутый грязный плащ в угол, а сама демонстративно снимая мочалку со стены.

- Какие восемьдесят! - взвизгнула женщина, округлив тёмно-коричневые глаза, - сто я тебе говорю! Сто монет!

- Восемьдесят, - повторила спокойно я, опуская мочалку в липковатую густую кровь.

Я видела краем глаза, что женщина сильно занервничала, пытаясь придумать, что делать. Я уже коснулась мочалкой своего грязного тела, от которого мою милую хозяюшку очевидно воротило, так что теперь было уже поздно. И ей пришлось согласиться.

- Девяносто и точка!

- Ладно, - сказала примирительно я, подавая ей мочалку, - а теперь помой мне спину, только очень аккуратно, она сильно повреждена. Хорошо?

Женщина молча подошла, поджав скупую губу, и взяла недовольно мочалку. Мыла она одной рукой и очень осторожно, второй прикрывая нос. Но её послушание в этом вопросе не могло избавить меня от ужасной боли. Кровь из тазика лилась по моей спине, смешиваясь с вонючими массами, и стекала по красному полу. Таким образом, зловещесть процедуры снижалась, и иногда создавалось впечатление, что это и не кровь вовсе.

- Давно ты умерла? - спросила я, пока она меня тёрла.

- Два года назад. В автокатастрофе, - последовал ответ.

- Успела привыкнуть?

На этот раз она некоторое время не отвечала.

- Привыкла... - ответила она бесцветно, - на столько, на сколько можно привыкнуть к собственному идиотизму, - и резко оборвала, закончив со спиной и всовывая мне мочалку в руку - Это не твоё дело. Остальное домоешь сама.

Она отошла к двери и, сложив руки на груди, стала наблюдать. Я старалась как можно тщательней смывать с себя всё, но скоро уже кровь в тазу начала пахнуть, понижая тем самым качество процедуры. В конце я аккуратно сняла скорпиона с головы и незаметно положила в таз. Красные воды полностью скрыли его от жадных глаз хозяйки дома.

Опустив голову в жидкость, я закрыла глаза. Волосы распутывались с трудом, но даже в грязном тазу полном крови, это было всё же лучше, чем ничего.

- Ты обманула меня! - услышала я вдруг визг. Вынув голову из таза и открыв глаза, я увидела, что моя оппонентка уже роется в грязном свёртке плаща, не находя там денег. - У тебя ничего нет! - закричала она, подбегая ко мне и злобно накидываясь на меня с кулаками. Я быстро схватила её руки железной хваткой, мешая делать хоть какие-нибудь движения. Она дергалась у меня в руках, слабая и истеричная, а я думала, что теперь буду предпринимать.

- Но я не позволю тебе уйти просто так! Ты заплатишь мне своей заколкой! - кричала она, в гневе расплёскивая на меня слюну.

"Ну вот, я так и знала, что дойдёт до золотого скорпиона"

- Интересно, как ты меня заставишь? - спросила я, резко толкая её, от чего её слабое тельце в грязно зелёном платье упало на пол, испачкавшись в вонючей крови. Я была на удивление сильна. Хотя что там говорить, если уж я могла руками пламя разжечь.

- Воровка! Я на тебя мужа натравлю, вот тогда узнаешь! - крикнула она, поднимаясь, и снова на меня нападая. На этот раз она схватилась за мои мокрые волосы, заставив запрокинуть голову назад.

- Где заколка?! - кричала она в приступе.

- Не твоё дело, - ответила я, одной рукой хватая её за шею, а второй надавливая на глаза. И видимо, что-то пошло не так, потому что совершенно неожиданно оба моих пальца мягко вошли внутрь её головы.

Отвратительно визжа, женщина отпустила меня, попятившись назад и распластавшись на мокром полу комнаты. Моё сердце неистово билось, отдаваясь в висках, и наполняя грудь горячей агонией. Всё во мне горело, грудь, голова, руки. Так, наверно, бывает у людей, которые в пылу ярости убивают знакомых или даже родственников. Когда начинаешь, уже сложно остановиться. Эту параллель я провела уже много позже. А в тот момент я упивалась эйфорией. Мне хотелось выпустить гнев, сделать что-нибудь отвратительное. И я вдруг поняла, что улыбаюсь. Мне нравилось, что на моих пальцах остались следы глаз этой глупой женщины. Я подняла руку, чтобы посмотреть на них, и вдруг с удивлением обнаружила, что мои ногти удлинились, заострились и потемнели, начиная загибаться книзу. Резкий, как укол ножа, испуг резанул моё сознание, и мгновенно всё вернулось на свои места. Я сразу же успокоилась, грудь больше не разрывалась от желания убивать, а хозяйку мне стало очень жалко. Она сидела на грязном мокром полу и громко плакала, растирая по лицу кровь, слёзы и вытекшие глаза.