Майкл Стэкпол - Глаза из серебра

Когда Малачи спешил по главной улице, ему на глаза попался один из ведущих Вандари. Он видел их и раньше – правда, не «Таранов», а роты «Слонов» и «Россомах», и считал их чудесным изобретением. Теперь, сам оказавшись в доспехе-Волке, которому не пришлось переменить целый ряд плохо обученных хозяев, он сумел понять, что Тараны теперь не такие, как раньше. Раньше они обладали подвижными конечностями, теперь же их ступни и предплечья были заменены I-образными балками. По мере того как в Крайние шло развитие механизации и идустриализации, Вандари помаленьку претерпевали необходимую, по мнению их хозяев, модернизацию.

В душе Малачи понимал, что Вандари обладали только десятой долей возможностей его «Волка», а если говорить о доступных им операциях, то он сам умел добиться от «Волка» гораздо большего. В своем «Волке» Осдари он был для противника тем, чем будет вооруженный и снаряженный жрец Волка для драчунов в школьной ссоре. Ему было не нужно убивать врагов Доста, их надо было только победить. Крайинцев надо выгнать из города, заставить уйти на свою территорию. Победа над ними предупредит будущие вторжения, а уничтожение их только вызовет у них желание мстить в будущем.

Правой лапой Волк Малачи блокировал взметнувшееся в воздух копыто первого встреченного им Тарана, другой лапой врезал ему по спине. От удара Вандари завертелся и, пошатываясь, отскочил назад, в свои ряды. Потянувшись налево, Малачи выхватил еще одного Тарана из рушащегося здания и, пнув, заставил отлететь к беспорядочно толпящимся Вандари. Вокруг с ними так же расправлялись Тигры, тесня их все дальше к разбитым воротам, за ворота и дальше на равнину.

У стен города царил хаос. Навстречу убегающим Вандари к городу скакали гусары, и Вандари вломились в ряды своей кавалерии.

Опомнившись, всадники развернулись и поскакали обратно, туда, где Хасты уничтожали вторую половину гусар. Продвижение пеших ополченцев Третьего полка оказалось блокированным на открытой территории. Они остановились и побежали, надеясь спастись в своих окопах, и в этот момент гусары поскакали назад, на них. На глаза Малачи попался лежащий на земле Таран, правого бедра которого торчала железная стрела. Он клонился к упавшему и помог ему подняться. И, несмотря на доспех, узнал того, кто был внутри. Выталкивая упирающегося Тарана за ворота, он зарычал, как мог, по-крайински:

– Уползай, Григорий Кролик.

Таран споткнулся и упал, потом медленно поднялся ноги:

– Кидд? Ты здесь?

Малачи утвердительно кивнул и пошел назад к воротам:

– Я здесь. Мы с тобой опять в противоположных лагерях, но на этот раз у меня нет иллюзии, что ты мой союзник.

Через золотой шарик Урия чувствовал, как в него вливается спокойствие, однако ощущал неясные опасения и страх. Илбириец знал, что ему передается настроение Доста. Когда он это понял, он взбодрился, но и опечалился.

«Какая польза от меня Досту, пока я сижу тут?» Он был очень разочарован. Он не мог поднять каменный занавес, державший его в пустой пещере, как в ловушке.

«Никому я тут не могу помочь. А там на что-нибудь он бы пригодиться! Чем-нибудь бы помог. – У него начало покалывать пальцы, совсем так, как при поражении молнией, и он почувствовал прилив энергии. Интересно. Соберись, Урия. Сконцентрируй все силы, если ты так способен к учению, вот самое время проявить эти способности».

Он сконцентрировал все внимание на золотом шарике, стараясь обрести хоть часть душевного спокойствия Доста, и обнаружил, что видит сам город Гелор. Он увидел Доста в гигантском доспехе, медленно шагающего к разбитым воротам. Люди на стенах прятались за щитами, загораживающими арбалеты, а крайинцы бежали к своим траншеям. Тигры выгнали Вандари из города, а Волк Малачи угрожал раненому Тарану.

«Я должен быть там, с ними».

В голове у него всплыл тот же вопрос, который он бросил в лицо Кидду на зачете по тактике.

«Зачем? – Урия медленно улыбнулся. – Я должен быть там ради них, не ради себя».

Громко засмеявшись, он начал превращать шарик в плоскую пластинку.

«Да, способности к учебе – не лишнее. Я помню, как был сделан медальон, который он дал Рафигу, и помню, что он при этом говорил: „исса ханак“. Надеюсь, что сделаю все, как надо».

Уже начав создавать рельефные звездочки на поверхности металла и проводить линии сетки, он знал, что медальон получится идеальный.

«Он сработает. – В глубине души он чувствовал, что нащупал путь. – И теперь знаю, зачем мне понадобилось пройти весь этот путь».