Кира Касс - Единственная

Ломая руки, я расхаживала взад-вперед по библиотеке в попытке подобрать слова. Нужно было объяснить Максону то, что произошло, пока он не услышал об этом от других девушек, но я вовсе не горела желанием поскорее начать этот разговор.

— Тук-тук, — произнес Максон, появляясь на пороге, и немедленно заметил мое озабоченное выражение. — Что случилось?

— Только не сердись, — начала я.

Он замедлил шаг, и встревоженное выражение лица сменилось настороженным.

— Попытаюсь.

— Девушки в курсе, что я видела тебя без рубашки. — Заметив промелькнувший в его глазах вопрос, я торопливо поклялась: — Я ни слова не сказала про твою спину. Но мне очень хотелось, потому что теперь они считают, что мы с тобой занимались черт знает чем.

— Ну, примерно так оно и было, — улыбнулся он.

— Тебе-то хорошо шутки шутить! Они теперь меня ненавидят.

— Если это хоть немного утешит тебя, я не сержусь. Если ты не выдала мой секрет, ничего страшного не произошло. Но, должен признаться, я немного ошарашен, что ты так с ними разоткровенничалась. Каким образом эта тема вообще всплыла?

— Я не могу тебе сказать, — уткнувшись ему в грудь, ответила я.

— Гм. — Максон провел большим пальцем по моей спине. — Если я не ошибаюсь, мы договорились больше доверять друг другу.

— Ну да. Вот я и прошу тебя поверить мне, когда я говорю, что тебе лучше об этом не знать.

Может, я и ошибалась, но почему-то казалось, что, если я признаюсь Максону, что мы разглядывали полуголых разгоряченных гвардейцев, ничего хорошего нам всем это не сулит.

— Ну что ж, — сказал он. — Теперь девушки знают, что ты видела меня полураздетым. Что еще им известно?

Я замялась:

— Они знают, что твой первый поцелуй был со мной. А я знаю, чем ты занимался и чем не занимался с каждой из них.

— Что?! — отшатнулся он.

— После того как я проболталась, что видела тебя без рубашки, посыпались взаимные обвинения, ну и в конце концов все раскрыли карты. Я в курсе, что вы с Селестой много целовались и что ты уже давно поцеловал бы Крисс, если бы она тебе позволила. Все всплыло наружу.

Он провел ладонью по лицу и принялся мерить шагами библиотеку, переваривая услышанное.

— Значит, у меня теперь вообще не осталось личного пространства? Нисколько? Потому что вы решили поделиться друг с другом достижениями? — Максон был явно раздосадован.

— Знаешь, раз уж ты так ратуешь за честность во всем, ты должен быть мне благодарен.

Он остановился как вкопанный и уставился на меня:

— Прошу прощения?

— Теперь игра идет в открытую. Каждая из нас понимает расклад сил, и я лично этому рада.

— Рада? — Он закатил глаза.

— Если бы ты сказал мне, что мы с Селестой в отношениях с тобой зашли примерно одинаково далеко, я ни за что не стала бы пытаться сделать то, что сделала вчера вечером. Знаешь, как унизительно это было?

— Америка, я тебя умоляю, — фыркнул он. — С учетом того, сколько глупостей ты успела наговорить и наделать за все время, просто удивительно слышать, что ты еще способна испытывать неловкость.

Меня никогда специально не учили выражать свои мысли, наверное, поэтому я не сразу поняла подтекст его слов. Я всегда нравилась ему, по крайней мере, он сам так говорил. Я нравилась ему вопреки общественному мнению обо мне. Выходит, и вопреки его собственному мнению?

— Пожалуй, я пойду, — произнесла я тихо, избегая смотреть ему в глаза. — Прости, что проболталась о том, что видела тебя без рубашки.

Я пошла к двери, чувствуя себя такой ничтожной, что не удивилась бы, если бы он не заметил моего ухода.

— Хватит, Америка. Я не имел в виду, что…

— Ничего, я не обиделась, — пробормотала я. — В следующий раз буду думать, что говорю.

Я поднялась к себе, не зная, хочу ли, чтобы Максон попытался меня остановить, или нет. Он не попытался.

В комнате Мэри, Люси и Энн перестилали мою постель и вытирали пыль.

— Добрый день, миледи, — поздоровалась со мной Энн. — Хотите чая?

— Нет, я пойду немного посижу на балконе. Если кто-нибудь придет, скажите, что я отдыхаю.

Энн слегка нахмурилась, но все же кивнула:

— Конечно.

Я немного посидела на свежем воздухе, потом почитала кое-какие материалы, которые подготовила для нас Сильвия. Вздремнув, я довольно долго играла на скрипке. Мне, в сущности, было все равно, чем заниматься, если это давало возможность не видеться с другими девушками и с Максоном.

Когда король бывал в отъезде, нам разрешали брать еду в свои комнаты, чем я и воспользовалась. Я ела цыпленка, когда в дверь постучали. Меня охватила совершенно иррациональная уверенность, что это Максон. А сейчас я никак не могла показаться ему на глаза. Вцепившись в Мэри и Энн, я бросилась в ванную.