Тимофей Печёрин - Изгои Таэраны

Роль этого «нет» суждено было сыграть Империи — недавно провозглашенной и объединившей все тогдашние земли людей. Имперское войско, предводимое рыцарями молодого же Белого Ордена, выступило в Священный Поход — и разбило последователей Тьмы, разрушило их цитадель… пускай и не до конца.

Кости тысяч людей до сих пор белеют в окрестностях Хальванморка. Кости счастливых людей… счастливых оттого, что смогли обрести покой. А не превратиться в нежить: в безвольное мясо чужого войска, в неутомимых и бессловесных рабов. Некоторым повезло меньше, и они до сих пор бродят по Темной Долине и болотам Нев-Талара. Бродят, не зная и не чувствуя ничего… ничего кроме голода, который нельзя утолить, и кроме ненависти ко всему живому.

От Хальванморка остались руины, от Черного Ордена — несколько счастливцев, что смогли избежать расправы и до сих пор живут в Темной Долине. Впрочем, слово «жизнь» едва ли уже применимо к этим людям: закончив жизнь обычную и отринув вечный покой, старожилы Долины превратились в личей. В нечто среднее между мертвяками и чародеями, использующими силу, дабы удержать душу и разум в давно истлевшем теле.

Известно о личах немного, и уж совсем мало кто из живых может похвастаться встречей с кем-то из них. Вообще, живые обитатели Таэраны предпочитают… просто не замечать то царство Тьмы и Смерти, что осталось со времен Священного Похода. Тратить время, отлавливая некромантов-одиночек по этому малоприятному месту желающих нет; не мешают остатки Черного Ордена — ну и Тьма с ними. Ну а если же все-таки мешают, если в землях живых появляются мертвяки… не беда тоже: с ними управляются даже одиночки вроде Тадора и Даррена.

Время от времени в Темную Долину и к самим руинам Хальванморка отправляются новоявленные последователи Тьмы… а то и вовсе искатели знаний, сокровищ или приключений на разные части тела. И если первые, хоть не всегда, но сами становятся некромантами, то вторым удается найти разве что приключения. И редко когда со счастливым концом — в силу чего подобных желающих год от года становится меньше.

Что же до новоиспеченных некромантов, то и они едва ли могли поделиться приятными впечатленьями от паломничества к Хальванморку. Как правило, кроме зловещего мастерства там они обретали безумие и утрачивали даже крохотные остатки интереса к жизни.

В общем, любые проявления жизни (даже в виде захожих авантюристов) были для Темной Долины не меньшей редкостью, чем теплые дни в северных землях. И поэтому четверо путников, два человека и два эльфа, что брели прямиком к Хальванморку, со стороны выглядели почти так же непривычно, как орк, читающий стихи.

Трое из четырех, а именно Салех, Ирайа и Леандор, двигались мерно и неотвратимо; напрямик, почти не разбирая дороги. И тем сильно напоминали скот, идущий на убой. Лица двух эльфов и бывшего вора не выражали ровным счетом ничего, став похожими на каменные лики статуй. Пустые глаза тупо смотрели перед собой, а уши… уши, похоже не слышали ни слова и не звука из того, что говорил Даррен. Их спутник, единственный из четверки, кого не тянул к себе беззвучный зов Хальванморка.

Человек и два эльфа шли прямо к главным воротам крепости — точнее, к проему, ныне прикрытому лишь одной покосившейся створкой. Расстояние до него все сокращалось, и ни крики, ни даже попытки Даррена встать на пути привороженных спутников не в силах были их остановить. В последнем случае Леандор, Салех и Ирайа просто огибали незадачливого наемника; обтекали его как вода.

В отчаянии Даррен прибег к последней попытке: он схватил за плечо и рванул на себя Ирайу — надеясь остановить хотя бы эту хрупкую девушку; свою подопечную, как ни крути. Надежда в некотором смысле оправдалась: Темная Эльфийка не устояла на ногах и упала на землю… да так и осталась неподвижно лежать, глядя в небо невидящим взором. Со стороны ее нетрудно было спутать с мертвой… если бы не слеза, на мгновение блеснувшая в глазу девушки-Лаин. А может просто показалось…

Чувствуя неимоверную усталость, Даррен присел рядом с Ирайей, прямо на голую землю.

— Замечательно! — услышал он в этот момент хриплый голос, звучавший особенно громко посреди мертвой тишины, — ты просто… облегчаешь мой труд, парень!

Обернувшись, наемник увидел грязного, запыхавшегося и изможденного человека, из последних сил идущего в его сторону. Человека в рваном, некогда сером, плаще и с мечом наготове. И надо сказать, что оружие выглядело много лучше, чем его владелец.